Потрогай мою руку, Ребекка, — она холодна как лед. Я вся дрожу. Я так люблю тебя, Ребекка. Будь ты парнем, я влюбилась бы в тебя — ты знаешь об этом?
— Симпатичная у тебя собака, — сказала Ребекка, делая над собой усилие, чтобы голос звучал спокойно.
Санна убрала руку.
— Да, — согласилась она. — Чаппи такая забавная. Девчонки обожают ее. Нам отдал ее знакомый лопарский мальчик. Его отец не заботился о ней. Во всяком случае, когда пил. А пил он беспробудно. Но это не испортило ей характер. Она такая веселая и отзывчивая. И она обожает Сару, ты заметила? Все время кладет голову ей на колени. Это так здорово, потому что девочкам в последний год жутко не везло с домашними животными.
— Да?
— Ну да. То есть в каком смысле не везло, даже не знаю. Иногда они такие безответственные. По весне у нас убежал кролик, потому что Сара забыла запереть клетку. И наотрез отказывалась признать свою вину. А потом мы завели кошку, но осенью она пропала, хотя тут Сара не виновата. Так бывает, когда кошку выпускаешь на улицу. Ее сбила машина или что-нибудь в этом духе. И еще у нас были полосатые мыши — они тоже пропали. Даже не хочется думать о том, куда они делись. Наверняка поселились в стенах и под полом и потихоньку сгрызут весь дом. Но Сара и Лова — они иногда доводят меня до полного безумия. Как в этот раз, когда Лова взяла и размазала мыло и средство для посуды по себе и собаке. А Сара спокойно смотрит на это, не желая брать на себя ответственность. Иногда у меня просто нет сил. Лова всегда разводит такой свинарник. Нет, давай поговорим о чем-нибудь более веселом.
— Смотри, какое величественное северное сияние! — сказала Ребекка и наклонилась вперед, чтобы посмотреть на небо.
— Да, этой зимой происходит что-то невероятное. Говорят, бури на солнце; наверное, в них все дело. Ты не скучаешь по дому?
— Нет, а может быть, да — даже не знаю.
Ребекка рассмеялась.
Вдалеке уже виднелась Хрустальная церковь. Казалось, она висит в воздухе, над огнями улиц, как гигантский космический корабль. Дома стали попадаться чаще, проселочная дорога перешла в городскую улицу. Ребекка выключила дальний свет.
— Тебе там нравится? — спросила Санна.
— Я в основном работаю.
— А люди?
— Не знаю. Среди них я не чувствую себя своей — если ты это имеешь в виду. Все время ощущаю себя девочкой из бедной семьи. Конечно, со временем можно научиться смотреть куда нужно, когда поднимаешь бокал, и вовремя посылать открытку с благодарностью за прекрасный ужин, но все равно по тебе видно, кто ты и откуда. Поэтому все время чувствуешь себя немножко изгоем. И эти благородные люди постоянно раздражают. К тому же неизвестно, что они о тебе думают. Они всегда и со всеми чертовски любезны, независимо от того, нравится им человек или нет. Здесь, по крайней мере, знаешь, что у людей на уме.
— Ты так думаешь?
Они замолчали, задумавшись каждая о своем. Миновали кладбище и стали приближаться к заправке «Статойл».
— Может быть, купим чего-нибудь попить?
Санна кивнула, и Ребекка заехала на заправку. Они остались сидеть в машине, не говоря ни слова. Ни одна из них не пыталась выйти из машины и пойти что-либо покупать. Они не смотрели друг на друга.
— Зачем ты уехала? — горестно проговорила Санна.
— Ты прекрасно знаешь, почему я уехала, — Ребекка отвернулась, чтобы Санна не видела ее лица.
— Думаю, ты была единственной любовью Виктора. Тебе это известно? Он так и не оправился от этого чувства. Если бы ты осталась…
Ребекка резко повернулась к ней. Ярость обожгла ее, как пламя сварки. Ее стало трясти, и слова прозвучали отрывисто и грубо. Но они вырвались наружу. Остановить их было не в ее силах.
— Послушай! — крикнула она. — Заткнись хотя бы на секунду, и мы выясним этот вопрос раз и навсегда.
Проходившая мимо женщина с толстым лабрадором на поводке остановилась, услышав крик Ребекки, и с любопытством заглянула в машину.
— Хватит пороть всякую чушь, — продолжала кричать Ребекка, не понижая голоса. — Виктор никогда не любил меня, даже не был в меня ни капельки влюблен. И я больше не желаю об этом слышать. Меня вовсе не мучает совесть из-за того, что у нас с ним ничего не вышло. И я тем более не собираюсь брать на себя вину за то, что его убили. У тебя с головой не все в порядке, если ты пытаешься придумать что-то в этом духе. Живи в своем параллельном мире сколько влезет, но меня не трогай.
Она замолчала и стала бить себя руками по бокам. Потом принялась стучать себя по голове. Женщина с собакой испуганно попятилась и исчезла.
«О господи! — подумала Ребекка. — Я должна успокоиться, а то не смогу вести машину и улечу в кювет».
— Я не это имела в виду, — заблеяла Санна. — Я никогда не считала, что ты в чем-то виновата. Если кто-то и виноват, то только я.
— В чем? В том, что убили Виктора?
Что-то внутри Ребекки замерло и прислушалось.
— Во всем, — пробормотала Санна. — В том, что тебе пришлось уехать. Во всем!
— Прекрати! — прошипела Ребекка, охваченная новым приступом гнева, от которого дрожь ушла и тело стало твердым, как лед и железо. — Я не собираюсь сидеть здесь и утешать тебя и заверять, что твоей вины ни в чем нет. Это я уже делала сто раз, не меньше. Я была взрослым человеком. Я поступила, как считала нужным, и потом расплачивалась за последствия.
— Да, — покорно отозвалась Санна.
Ребекка завела машину и выехала на Мальмвеген. Встречный автомобилист раздраженно посигналил им, и Санна прижала ладони к губам. С улицы Яльмар-Лундбумсвеген они увидели здание «LKAB»,[7]светившееся перед шахтой, и Ребекку поразило то, что оно уже не показалось ей огромным. Когда она жила здесь, здание компании всегда производило впечатление настоящего гиганта. Они миновали строгий кирпичный фасад ратуши со странной башней, поднимавшейся к небу как черный стальной скелет.
«Все это чистая правда, — подумала Ребекка. — Он никогда не был в меня влюблен. Но я могу понять, почему все так думают. Мы дали им поверить в это — Виктор и я. Это началось еще в первое лето. В летней церковной школе в Елливаре с Томасом Сёдербергом».
В конце концов в летнюю церковную школу набирается одиннадцать подростков. В течение трех недель им предстоит вместе работать, жить под одной крышей и совместно изучать Библию. Школой руководят Томас Сёдерберг и его жена Майя. Майя беременна. У нее длинные прямые блестящие волосы, она без косметики, хорошенькая и веселая. Лишь иногда Ребекка замечает, как она отходит в сторону и прижимает кулак к пояснице. Случается, что Томас обнимает жену и говорит:
— Мы справимся без тебя. Пойди приляг и отдохни немного.
