Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
Да и не могли мы здесь бывать. Еще в прошлом году здесь размещался филиал какого-то техникума, который этим летом целиком и полностью перебазировался в новое здание где-то в областном центре. А брошенную усадьбу выделили пока под студенческий отряд. Что будет дальше, неизвестно. До города далеко, вокруг одни леса да поля. А сам дворец нуждается в капитальном ремонте. Может, и начнутся здесь реставрационные работы, но уже после нас. Как говорится, после нас хоть потоп.
Данилыч распустил отряд. Мальчики направо, девочки налево. То есть одни будут жить в правом крыле здания, другие в левом. Но это про мальчиков, которые приехали работать вместе с девочками. Мы же с Макаром приехали командовать. А это вам не мордой в грязь. Мы должны были разместить девушек в отведенном для них помещении, накормить и, пожалуй, обогреть. Поэтому мы повели наших красавиц во дворец. Увы, никто не ударил в литавры при нашем появлении. Хотя бы мазурку кто сыграл. Но некому. Пусто во дворце. И совсем неуютно. Двусветная полукруглая зала в центре, мрачные залы парадных анфилад. Никакой тебе позолоты, никаких хрустальных люстр, бронзовых статуй и ваз из тонкого фарфора, зато всякого хлама в избытке. Выбитые окна, изуродованная лепнина, замазанные краской настенные росписи.
– Безобразие, – громко прозвучал чей-то девичий голос. И уже тише: – Вандализм, варварство.
Макар возглавлял шествие, а я его замыкал. Мы оба уже успели побывать здесь, знали, куда вести девушек. И девушки знали, что в большой семье клюв нужно держать по ветру. Зазеваешься и прощелкаешь лучшую комнату, лучшую койку. Как бы на раскладушке спать не пришлось или даже на голом полу. Поэтому возмущенный голос никого не остановил. Толпа пошла дальше, и я бы по инерции проследовал за ней, если б не увидел, кого именно возмутило безобразное великолепие дворца. Это была Женя. Она стояла посреди главного зала и с интересом смотрела вверх под самый купол.
Она была возмущена, но вместе с тем ее завораживало хоть и унылое, но все же величие давно ушедшей эпохи.
– Что-то не так? – стараясь не выдавать своего к ней интереса, внешне бесстрастно спросил я.
– Да все не так! – сердито отозвалась она. – Какая здесь раньше красота была! А что сейчас?
– Бардак всего-то.
– Мягко сказано.
– А тебе сейчас мягко стелиться надо.
– Чего? – оторопело уставилась на меня Женя.
– Кроватей мало, раскладушек еще меньше. Гамаков вообще нет. Два варианта на выбор – или на полу спать лежа, или стоя, как лошадь. Тебе что больше нравится?
– Мне больше нравится кровать.
Она повернулась ко мне спиной и продолжила по своей воле оборванный путь.
– Боюсь, что уже поздно.
Я не ошибся. Лучшие комнаты левого крыла были уже заняты дружными и давно притершимися друг к дружке второкурсницами. Комнаты похуже, но с койками и раскладушками, разобрали самые расторопные первокурсницы. Осталось только две комнаты, где вообще не было ничего. Только статуи, в которые превратились зазевавшиеся мисс. Сейчас очнутся. Очнулись. И начался такой гвалт, что нам с Макаром пришлось спасаться бегством. К счастью, в тот же день нам удалось раздобыть кучу старых запыленных досок, из которых можно было соорудить лежаки. Этим мы и озадачили парней-первокурсников, а их койки передали девушкам. Не знаю как кому, но я решил, что это был вполне справедливый ход с нашей стороны.
Я лично позаботился о том, чтобы Жене досталась хорошая кровать. Но при этом она осталась в самой дрянной комнате из тех, что имелись в наличии. Окно, более чем наполовину заложенное кирпичом, выбитые стекла, обвалившаяся штукатурка, аварийный потолок, пятна масляной краски на полу. В этой комнате свободно могло поместиться человек семь-восемь. Но, кроме Жени, здесь обосновалась всего лишь одна девчонка. И, надо сказать, довольно-таки симпатичная. Курносая шатенка с кокетливыми завитушками. Люся. Как я понял, Макару она понравилась. А мне нравилась Женя. И неудивительно, что в голову закралась крамольная мысль. Грешным делом я подумал, что мы с Макаром могли бы забрать девушек в свою, самую лучшую комнату из тех, которые имелись в мужской половине здания. Но я даже не стал развивать эту тему. Во-первых, девушки могли отказаться, а во-вторых, за такое самоуправство мы бы могли получить по шапке от того же Данилыча.
И все же я предложил девчонкам сменить жилье.
– А то как бы потолок на голову не рухнул, – предостерег я.
– И куда нам теперь деваться? – с интересом посмотрела на меня Женя.
– Ну, в соседнюю комнату, скажем девчонкам, они потеснятся.
– Потеснятся, а потом проклянут, – хмыкнула Люся. – Нет уж, мы лучше здесь.
– А может, нам во флигель перебраться? – непонятно, то ли в шутку, то ли всерьез спросила Женя.
– В какой флигель? – не сразу сообразил я.
– Ну, можно в северный, можно в южный. В одном должно быть восемь комнат, в другом... э-э... кажется, одиннадцать.
– Ты откуда знаешь? – удивился Макар.
– Ну, слышала как-то, – пожала плечами Женя. – У меня отец краеведческим музеем заведует. Я фотографии этой усадьбы видела, ну, старинные, когда все красиво было. Это сейчас разруха, а тогда... Раньше здесь было имение графа Сокольского.
– Какого графа? – встрепенулся я.
– Сокольского. А что? – удивленно посмотрела на меня девчонка.
– Моя фамилия Сокольский.
– Интересно.
– Но я не граф.
– И все равно интересно.
– Очень-очень интересно, – развеселился Макар. – Может, объясните нам, комсомолец Сокольский, свое дворянское происхождение, а? А ну признавайся, социально чуждый элемент, блин!
Это была всего лишь хохма. Но мне стало немного не по себе. Дворянское происхождение, графская фамилия – ни дать ни взять пережитки прошлого. Ничего, казалось бы, серьезного. Чай, не при Сталине живем. Да и социальные грани между представителями разных классов давно стерлись. Но если разобраться, то не так уж все и просто. Комитет госбезопасности не дремлет, и в комитете комсомола может найтись какая-нибудь воинствующая бяка. Заподозрят во мне графского потомка – все, можно распрощаться с мечтой о блестящей карьере. В лагеря, конечно, не сошлют, но палки в колеса вставить могут. Хотя вряд ли ко мне можно будет приклеить дворянский ярлык. Фамилия фамилией, а мать у меня самая что ни на есть политически зрелая и, что еще важнее, активная личность. Председатель профсоюзного комитета крупнейшего в стране свинцово-цинкового комбината. И фамилия ей в том ничуть не помеха.
– Эй, что с тобой? – всполошился Макар. – Я же пошутил.
– А вдруг я и есть тот самый социально чуждый элемент? – через силу улыбнулся я.
– Да будет тебе.
– А чего вы так забеспокоились? – удивленно спросила Женя. – Я бы, например, радовалась, если бы у меня вдруг обнаружились дворянские корни. Но их у меня нет. Прадед рабочим был, дед рабочим, отец тоже рабочим начинал, это он уже потом на истфак поступил.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
