…Смерть — это общее право, Никто не живет два века… Жизнь — другое дело. Красное вино Льют в пустое тело, Но каждому оно Разное дано.
Э. Дикинсон. [Стих] 583 — Доктор, как он? — Женщина тревожно всматривалась в лицо человека в белом халате.
Доктор пожевал губами… Это был самый лучший в городе доктор, и его клиника тоже была самой лучшей. У него было мужественное лицо, вызывающее доверие. Хорошая фигура, прекрасно сшитый дорогой костюм… Один древний автор сказал, что врач должен быть прекрасно одет и распространять запах благовоний. Этот врач был именно таким. Ему хотелось верить безоговорочно, и пахло от него дорогим парфюмом.
— Мы делаем все, что может предложить современная медицина, — сказал он веско, беря женщину за руку и заглядывая ей в глаза. — Все! У вашего мужа есть шанс, поверьте. Будем мужественны и будем надеяться. Он молод, у него крепкое сердце, мы вернули его к жизни, мы наблюдаем его, есть серьезные улучшения. Ждать, ждать и ждать. Все в руках… — Он поднял глаза к потолку. — Говорите с ним, он чувствует интонацию и узнает ваш голос. Любая мелочь — звук, запах, прикосновение могут подтолкнуть…
— Когда же он проснется? — перебила женщина. — Почти девять месяцев… Она всхлипнула.
— Ну-ну, не будем терять надежды, Вера Владимировна. — Доктор положил руку ей на плечо. — Не нужно плакать. Ждать и надеяться, ждать и надеяться. В один прекрасный момент он откроет глаза, увидит вас и скажет…
— Доктор, что это? — Она ткнула рукой в аппарат с бегающими зелеными огоньками. — Что это значит?
— Фиксация функционального состояния головного мозга. Видите ли…
— Мозг работает?
— Несомненно.
— Но он же без сознания!
— Какие-то процессы в нем все равно происходят. Мозг активен. Возможно, сейчас он видит сон…
— А когда он очнется… — она запнулась. — Он будет соображать? А память?
Доктор снова пожевал губами — до чего же гадкая привычка! Сказал после паузы:
— У вашего мужа серьезная черепно-мозговая травма, повреждена левая лобная доля, смещены лицевые кости, переломы носа и нижней челюсти… не считая всего остального. Мы сложили его заново, и я считаю…
— Я знаю! — перебила она нетерпеливо. — Какой он будет, когда проснется? Как раньше? Или… что с ним может случиться?
— Возможна некоторая потеря памяти, но не обязательно, — сказал доктор осторожно. — Возможны некоторые странности и неадекватное поведение, утрата поведенческих программ и навыков. Ходить, я думаю, ваш муж сможет. Не сразу, конечно. Кто он по профессии?
— У нас компания по сбыту электроники.
— Трудно сказать, восстановится ли он настолько, чтобы руководить компанией в дальнейшем. Поймите, то, что он остался жив, само по себе чудо.
— Ну а меня он будет узнавать? — настаивала она. В ее голосе послышалось раздражение. Она ставила четкие вопросы и хотела получить такие же четкие ответы.
Доктор развел руками:
— Поймите, трудно прогнозировать. Он сейчас между мирами, грубо говоря. Куда качнется маятник… Подождем.
— Сколько еще ждать? — Женщина почти кричала. — Я… я больше не могу!
— Говорите с ним. Возьмите за руку и говорите. Он помнит ваш голос, возможно, это как-то отзовется. Извините, меня ждут.
Он поклонился и ушел. А они остались: мужчина в коме и женщина, его жена. Она пристально рассматривала лежащего на койке: бледный в синеву, заросший черной бородой, с длинными волосами, разбросанными по подушке, — в них пробивались седые прядки, — с заостренным торчащим носом, с выступающими скулами. Ей показалось, веки его дрогнули. Она нагнулась над ним и сказала:
— Ты спишь? Ты меня слышишь? Хоть что-нибудь? О чем с тобой говорить? А может, ты все-таки слышишь? — Она положила руку ему на лоб. — Чувствуешь? Ты меня узнаешь? Павел! Паша! Ты помнишь, как тебя зовут? Паша! — настойчиво звала она. — Паша!
Она снова и снова звала его по имени — настойчиво повторяла снова и снова, — осторожно прикасалась к щеке, осторожно брала за руку; клала ладонь ему на грудь и «слушала» пальцами биение сердца. Казалось, она совершает некий странный и пугающий ритуал по возвращению неподвижного безжизненного тела из потустороннего мира, где он находился, в мир живых. У нее было лицо уставшего и сломленного человека…