— Может все-таки стоило прихватить респираторы, — заметил один из шести в отряде Килана, с отвращением заглядывая в крошечный иллюминатор. Звали его Черенок и он, как и другие, был облачен в серо-зеленую кадетскую броню, отличавшуюся от общепринятой в академии лишь кровавого цвета оттиском, вытравленным на наплечнике. Оттиск изображал человеческий профиль, но с дорисованными и ярко выраженными монструозными чертами. Килан знал, кому принадлежало это бывшее когда красивым лицо, потому что именно он и приложил все усилия, чтобы исказить прежнюю эмблему Детей Шуота, превратив ее в новую. — Чую, вонь там стоит будь здоров.
— Кстати, да, — подал голос второй кадет — коренастый анаки, чья синюшность резала глаз. Звали его Гас. — Могли бы хоть шлемы выдать.
— Суть в том, — ответил Килан, отвернувшись от созерцания мерзкой рожи на наплечнике, — чтобы мы прочувствовали, что представляет собой это место. Ведь суть нашего появление здесь — это не только поиски гробницы, но и обучение.
Кто-то понимающе кивнул, а кто-то лишь нарочито фыркнул. Гас же, сдвинув черные брови, спросил:
— Как ты умудряешься так говорить? Ну, словно старик.
Килан не ответил. Ему нечего было на это сказать. Не объяснять же в конце концов, что после того столкновения с Тенью он вообще позабыл что такое детская непосредственность и беззаботность.
Местом посадки нарочно выбрали не сам космопорт, а небольшую, но плотную на вид прогалину, располагавшуюся вблизи той самой заросшей деревьями Синей топи, в пределах которой и должен был обнаружиться Черный дворец. Местные удо, едва заприметив корабль, тут же попрятали носы в своих норах. Зато взгляды колонистов и бездельников космопорта так и липли к узнаваемой броне кадетов.
— Говорил же, что задохнемся, — сморщив нос, пробубнил Черенок, затем неприязненно зыркнув в сторону местных жителей, рыкнул: — На что уставились? Слово и дело Империи! Ковыряйтесь в своей грязи дальше!
Килан и рад был бы отвесить тому подзатыльник, да только перед незнакомцами устраивать спектакль не желал. Тем более, что не все из них выглядели напуганными или подозрительными. На лицах некоторых виднелся вполне отчетливо читавшийся интерес. Притом особенно в этом отличился тощий попрошайка, выкатившийся едва ли не к самому трапу челнока. Грязный настолько, что натурального цвета кожи было не разобрать, и облаченный в латанную-перелатанную тунику, он оказался единственным, кто разглядывал кадетов и притороченные к их поясам бластерные винтовки с неподдельным восхищением.
— Ишь ты! И это откуда таких молодцев в наши края занесло, а? — спросил он, подскочив еще ближе. Спутанные, будто гнездо болотной каракатицы, волосы почти целиком скрывали еще совсем не старое лицо.
— Не лезь не в свое дело, — посоветовал Килан, с трудом сдерживаясь от того, чтобы не сплюнуть. На попрошайку не только смотреть, но и просто находиться рядом с ним было невыносимо. Все-таки стоило послушать Черенка и захватить респираторы.
Кадет развернулся к своим, дав знак следовать за собой, и уверенно зашагал мимо космопорта, вдоль самой кромки топей. По правде говоря, Килан понятия не имел, с чего следует начинать поиски, но терять лицо перед командой не желал. Во всяком случае, не на глазах у зевак. Попрошайка же не отставал, будто нарочно нарывался на хорошую взбучку. Беззаботно пиная обутыми в драные сандалии ногами попадавшееся на пути грибы, он широко ухмыльнулся:
— Серьезные парни, стало быть, а? Крутые. Стало быть и дельце у вас тут крутое. А то как же. — Неведомо как оказавшись чуть ли не вплотную к кадету, он взял и нарочито беззаботно пихнул того в плечо.
От такой бесцеремонности даже всегда сдержанный Килан моментально вскипел:
— Совсем страх потерял?! — Рука инстинктивно легла на рукоять бластера, отчего лица все еще провожавших их взглядами местных стали потихоньку вытягиваться. — Хочешь, чтоб пристрелил, как собаку?
Но попрошайка будто и не ведал о тех неприятностях, что ему грозили. Внимательнейшим образом выслушав отповедь, он с самым серьезным видом поинтересовался:
— А что такое собака?
Килан едва сам не зарычал, но тут Ламмия, единственная девушка в отряде да еще способная в рукопашной уложить пятерых разом, окликнула его:
— Оставь ты его, Рейф. Времени и без того в обрез, чтоб еще тратить на всякую шваль…
— Шваль? — переспросил попрошайка, будто и впрямь не понимал о чем речь.
— …Мы должны отыскать эту чертову могилу до того, как солнце сядет, — продолжала Ламмия, чьим словам согласно закивали остальные кадеты.
— Могилу? — снова подал голос попрошайка. — А вы не про Черный дворец, часом, а? Да? Я прав? Я ведь прав, да? — Затем вдруг резко крутанулся вокруг своей оси и радостно протянул: — У-у-у! До чего же круто!
Вот тут Килан уже не выдержал. Схватив попрошайку за мешковину, он приблизил его грязнющее лицо вплотную к своему и вопреки естественному отвращению вкрадчиво проговорил:
— Послушай ты, прилипала! Еще раз варежку откроешь, я тебе ее камнями под завязку набью, понял? У нас своя дорога, а у тебя — своя. Вот и топай по ней, пока цел.
А тот будто и не ведал, что на свете существует такое чувство, как страх. Только и глядел на Килана до странного проникновенными грязно-зелеными глазищами.
— Меня зовут Супай.
Килан тут же оттолкнул его.
— Да мне плевать! Сказано тебе, скройся!
Ага. От него, похоже, дождешься.
— Но ведь я помочь вам могу! — снова бодрой рысцой заскакал рядом попрошайка.
— А мы просили? — хором воскликнули Килан, Черенок и Гас. А Ламмия закатила глаза.
Попрошайка тут же улыбнулся во все свои тридцать два гнилых, но удивительно ровных зуба:
— Так вам и не надо! Я ж это, как его, добровольно вызываюсь. Вы ищите дворец, а я один из немногих, кто знает, как его отыскать. Так-то.
Луо громко фыркнул:
— Ты-то? Знаешь, где находится Черный дворец?
— Ага, — живо закивал этот Супай, подскочив к здоровенному по его меркам динетину. — Бывал там. И не раз. Запросто покажу. И дорого не возьму.
Килан резко остановился, отчего прилипала, успевший немного отстать, налетел на него со спины. Стащив попрошайку с себя, кадет задал вполне справедливый вопрос:
— Если это правда и Черный дворец так легко найти, то почему его еще никто не разграбил?
Но тот и не думал смущаться. Снова ухмыльнувшись, Супай ответил:
— Так ведь все знают, что там всякая чертовщина творится. Призраки, ночная жуть там и прочее.
Гас тут же выдохнул:
— Начинается…
Но Супай и глазом не моргнул. Стойко выдержав полный скепсиса взгляд анаки, он быстро закивал:
— Правда-правда! Даже аборигены удо туда соваться не рискуют, хотя уж им-то собственных болот бояться нечего.
