Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 106
Развитие сёэнов
В целом для эпохи Хэйан характерен устойчивый рост сёэнов, от численности и процветания которых во многом зависела власть знатных семей и храмов. Нельзя не отметить, что в конце концов к возникновению феодализма в Японии и ослаблению власти централизованной монархии привели изменения в структуре земельной собственности вместе с неизбывным принципом семейственности. Один из основных постулатов реформ Тайка гласил: все сельскохозяйственные земли подлежат налогообложению в пользу государства и принадлежат людям на правах аренды. Развитие института сёэнов означало постепенный отход от этого принципа. Дело в том, что правительство разрешило существование в стране частного землевладения, запрещенного до этого указами об огосударствлении земли, о которых шла речь выше. Это способствовало развитию государственной экономики, но также дало возможность придворной знати и крупным религиозным учреждениям получить источник дохода, не зависевший напрямую от государства.
Со временем термин сёэн стал означать просто большое сельское поместье, пользующееся финансовыми и административными привилегиями, а сначала он обозначал, в частности, окрестные земли храмов, на которых монахи выращивали рис и другие сельскохозяйственные культуры для собственных нужд. Пригодные для обработки участки, порой очень большие, религиозным организациям предоставлял трон, и, делая такие подарки, император часто передавал монахам также часть прав на сбор налогов с этой земли. В условиях экономики, остававшейся по большей части натуральной, то есть с минимальным денежным оборотом, это был единственный для двора практический способ обеспечить повседневное существование храмов, например Тодай-дзи, без которых культура, разумеется, процветать не могла.
Вместе с тем отсутствие денежной экономики вынуждало двор «платить» придворным и должностным лицам наделами освобожденной от налогов плодородной земли. Представители знати, имевшие наследственный придворный титул, передавали своим потомкам «титульные земли», размеры которых зависели от их личного положения в аристократической иерархии. Кроме того, придворным, занимающим должности в правительстве, давали землю «в соответствии со старшинством их должности». Эта «служебная земля» не была, строго говоря, наследственной, но, по мере того как высокопоставленные придворные семьи монополизировали важнейшие правительственные должности, земля, предназначенная для тех, кто занимал эти посты, на практике превращалась в семейное достояние.
Все, о чем шла речь выше, касалось создания сёэнов, так сказать, «сверху вниз», в результате сознательного волевого акта со стороны императора и его советников. Другой пример — особые льготы для вновь освоенных плодородных земель и поместий, принадлежащих членам императорской семьи (подаренная земля) или высокопоставленным должностным лицам (заслуженная земля). Тем не менее сёэны эволюционировали и «снизу вверх» путем коммендации — перехода мелких землевладельцев под покровительство более крупных. Этот процесс быстро набирал обороты, и контролировать его правительству было трудно.
Многие крестьяне, особенно на неспокойном востоке, пришли к пониманию того, что им будет удобнее передать свои владения могущественному местному землевладельцу, имеющему налоговые привилегии и вооруженные формирования, способные защитить их в случае нападения разбойников или гражданских волнений. Другими словами, простые люди стремились включить имеющиеся у них участки в некий высокоорганизованный сёэн, льготы которому были дарованы официально и закреплены юридически. Вступая в подобные отношения, крестьяне соглашались отдавать часть своего урожая в качестве арендной платы или налога. В обмен на формальную передачу прав и регулярную уплату налога они и их потомки получали определенные финансовые преимущества и смели рассчитывать на безопасность.
Владелец богатого сёэна в провинции мог принимать на таких условиях множество местных крестьян. В свою очередь, сам он нередко передавал все свое имение — и поручал интересы — более высокопоставленной семье, такой, как, скажем, Фудзивара в Киото. Последний в этой цепи, хонкэ (старший владетель), брал на себя обязательства защищать своих вассалов даже от высших должностных лиц местных органов власти. Семьи или организации хонкэ (в частности, большие храмы) получали часть продукции земель, находящихся под их охраной, — это и составляло основу доходов аристократии и высшего духовенства.
Земельные титулы как таковые не переходили из рук в руки. Передаче и распределению подлежали доли собранного с данного земельного надела урожая. Теоретически конечное право собственности сохранялось за троном, а право фактической обработки земли было оставлено крестьянам, которые продолжали работать на полях своих предков. Но право на продукт (сики) легко делимо по своей природе. Если объем полученного продукта изначально был большим, его можно было делить много раз. Кроме того, сики разрешалось свободно покупать и продавать, а при существующей правовой системе его могли наследовать как мужчины, так и женщины. Таким образом, систему сёэн — сики нельзя не признать очень гибкой. Высокопоставленный сановник, живущий в Киото, мог получать доход из сотни источников, расположенных в разных провинциях.
Первоначально у большинства сёэнов были только частичные налоговые послабления, они освобождались от общественных работ и налога на так называемые другие товары, но не от налога на рис. Очевидно, в интересах собственников было получить побольше налоговых привилегий — многие к этому стремились, и кое-кому это удавалось.
Следующим шагом собственников было получение от трона не только налоговых, но и административных льгот. В своей конечной форме это означало, что владетель сёэна мог управлять крестьянами на своих землях, реализуя собственные законы, опираясь на помощь собственных чиновников — наместников, управляющих, судебных приставов и т. д. Юрисдикция императора на такой административно освобожденный сёэн не распространялась, представители имперской бюрократии больше не могли вести внутри них никаких дел.
Размывание финансового и административного авторитета правительства явно противоречило двум важнейшим принципам реформ Тайка: универсальной монархии, обладающей полным и непосредственным контролем над всеми подданными во всех областях страны, и всепроникающей государственной власти под управлением центральной бюрократии, работа которой оплачивается государственными налогами. Господство клана Фудзивара после 850 года ускорило процесс разрушения этих принципов. Неважно, насколько добросовестно главы этой семьи потомственных регентов исполняли свои государственные обязанности, в развитие системы сёэн — сики как патриархи самой влиятельной и состоятельной семьи они внесли огромный вклад.
При этом важно не переоценивать разрушительное действие сёэнов — до XII века оно таковым не было. Во-первых, частные провинциальные землевладения придворных аристократов, буддийских монастырей и синтоистских святилищ увеличивались постепенно, и с точки зрения географии весьма неравномерно — быстрее и результативнее всего этот процесс протекал в удаленных от Киото районах. Во-вторых, в IX и X веках права сёэна либо предоставлялись непосредственно троном, либо (там, где они появлялись спонтанно, путем коммендации) были юридически санкционированы по факту своего существования представителями законной власти. В-третьих, основные бенефициары этой системы — влиятельные семьи при дворе и в провинциях, храмы и святилища — сохраняли коллективную руководящую роль в политической и культурной жизни страны. Другими словами, сёэн развивался внутри, а не за пределами юридического кодекса Тайхо и принципа прямой и активной императорской власти[40].
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 106
