— Лера, — свекровь присела рядом на кровать и потерла ладони одну о другую, — расскажи мне, как все было. У меня в голове не укладывается.
— А разве Лия вам не рассказала свою версию событий?
— Рассказала. Только не верю я ей. Не рожала она. А ты — рожала, это видно.
— А Илья как объяснил?
— От него невозможно чего-то добиться. Только отмахивается и говорит, что работы много. Еще и угрожает, чтобы не лезла во все это.
Лера не могла заставить себя начать рассказ. Просто наслаждалась моментом, пока сын рядом. Он уснул на руках, а она все не решалась положить его в кроватку. Не хотела отпускать. Как же мало ей нужно для счастья!
Кира Андреевна терпеливо ждала ответа. Нужно это сделать. Только в этот раз не пропускать каждое слово через себя, иначе сердце не выдержит. А попытаться отстраниться и представить, будто речь не о ней, а о другой женщине. Так будет легче.
И она, таки положив малыша в кровать, начала рассказывать.
Свекровь слушала молча, не перебивая. Однако с каждым разом все больше бледнела. Под конец даже выругалась, чего раньше никогда себе не позволяла.
— Идиот! — это еще самое невинное оскорбление, которым она наградила своего великовозрастного сыночка. — Ну каков, а! Слов нет! Ну ничего, я еще с ним разберусь!
— Вряд ли это поможет, — Лера быстро охладила ее пыл. — Здесь нужны не слова, а действия.
— Он, конечно, очень виноват перед тобой, — признала женщина, — и я не отрицаю. Но ты же прекрасно понимаешь, что все это явно затеяла твоя сестра… А он просто попал под влияние…
Лера вздохнула. Видимо, все матери такие: независимо от обстоятельств, всегда будут оправдывать своих детей. Материнская любовь часто бывает слепа. И ее мать и свекровь лишнее тому подтверждение.
— Попал он или не попал, уже не важно, — заметила холодно. — Главное то, что он сделал. Отобрал моего ребенка. И сделал это сознательно.
— Подожди чуть-чуть, может, он еще остынет и…
— Я не остыну, Кира Андреевна, — перебила ее. — Слишком глубокую рану мне сделал ваш сын. Можете оправдывать его сколько угодно, но что есть, то есть. Леша растет без матери. И, хотите того или нет, это травма. Никакой доктор ее не вылечит.
Отвернулась и стала раскачивать кроватку. Вовремя замолчала, иначе бы наговорила кучу гадостей. А нажить еще одного врага Лере не хотелось.
— Я тебя понимаю, — растерянно пробормотала свекровь. — Побудь пока с Лешенькой в тишине. Успокойся. А я пока пойду, переговорю с рабочими, посмотрю, как продвигается работа.
Похлопав ее по плечу, Кира Андреевна вышла из комнаты. Только сейчас вспомнила, что Фроловы строят новый гараж. Нужно воспользоваться паузой и поискать документы. Вдруг удастся их забрать? Тогда можно будет пойти по другому пути.
Выглянула в окно и убедилась, что свекровь действительно направилась к рабочим. Вот он — нужный момент. И Лера начала поиски.
Но уже через десять минут пала духом. Нужные документы найти не получалось. Там, где они обычно хранились, теперь лежали другие вещи. Проверила и старые тайники — никакого результата. Все бумаги надежно перепрятали. Лия как будто знала, что кто-то их хватится! От бессилия пнула коробку из-под обуви, которую вытащила впопыхах из шкафа и не придала значения. Крышка слетела, открыв взгляду стопку каких-то документов.
У Леры задрожали руки и в глазах потемнело, когда поняла, что держит паспорт сестры. Она не может упустить такую возможность. Раз Амелия так «любезно» подарила ей свое имя, она им воспользуется. Быстро спрятала находку в сумочку и схватила еще несколько бумаг, которые лежали в коробке. Рассматривать их не было времени. Потом вернула коробку на место и перевела дыхание. Не успела сесть у кроватки, как в комнату вошла Кира Андреевна.
— Пока не погоняешь, ничего не сделают, лентяи! — сокрушенно вздохнула она, а Лера разволновалась при мысли: догадается свекровь, что она искала здесь документы или нет. Вроде бы все вещи оставила так, как они и лежали. Ничего не должно ее выдать.
Солнце клонилось к горизонту и заливало комнату ровным оранжево-розовым светом. Лера бросила взгляд на часы и охнула. Ей казалось, что прошло от силы полчаса, а оказывается, уже вечер! Увидела в руках женщины бутылочку с молоком и сердце болезненно сжалось. «Потерпи, мальчик мой, — мысленно обратилась к сыну, гладя его по голове, — скоро этот кошмар закончится».
— Кира Андреевна, я собираюсь подавать в суд на Амелию с Ильей, — заявила прямо и решительно, больше не собираясь тратить время на пустые разговоры. — Хочу сразу понять: на чьей стороне вы выступите?
Свекровь всю прямо перекосило. Отступила на шаг и схватилась за горло, будто это не слова были, а веревка, затянувшаяся вокруг ее шеи.
— Я не пойду против сына… — задыхаясь, произнесла она.
А какой, собственно, реакции можно было ожидать? Что как ни в чем не бывало улыбнется и скажет: «Конечно, на твоей»? Каким бы ни был ее сынок, она ни за что на свете не станет его «топить». Даже зная, что он поступил подло.
— Что ж, на другой ответ я и не рассчитывала. — Лера поднялась и вновь взглянула на часы. С минуту на минуту вернется Лия. Не хотелось здесь с ней столкнуться и выслушивать очередные угрозы.
— Ну подожди, есть же масса других способов…
— Да? Каких?
— Можно же обвинить во всем Лию, пусть она отвечает! Против нее я готова выступить!
— То есть вы предлагаете просто переложить ответственность за это преступление на Амелию? А Илья пусть выйдет сухим из воды, будто и не участвовал во всем этом? Словно не отнимал у меня ребенка? Я правильно понимаю?
Невольно сжала руки в кулаки и почувствовала, как от ярости по телу прошла судорога.
— Илья, на минуточку, отец Лешеньки, — спокойно заявила Кира Андреевна, наконец задышав полной грудью. — Он никак не может отнять то, что и так его.
— Но он отнял! Отнял у сына родную мать! Кусок сердца у меня вырвал! Это, по-вашему, ничего не значит?
— Лерочка, дорогая, — залебезила свекровь и положила руку на ее плечо, — ну попал он под чужое влияние. Бывает. Я с ним еще раз поговорю. И буду говорить до тех пор, пока до него не дойдет, что он поступил неправильно.
— Неправильно? Только и всего? — прищурилась Лера и раздраженно повела плечом, сбросив ненавистную руку. — Вы путаете понятия «неправильно» и «подло». То, что сделал Илья, никак нельзя оправдать. Просто невозможно! Они оба должны за это ответить. С вашей помощью или без нее!
С этими словами резко развернулась и направилась к выходу. Сердце разрывалось. Какая-то часть ее цеплялась за ручки дверей, за перила и шторы, пытаясь здесь задержаться, остаться у кроватки сына, хотя бы на минуту, на одну-единственную минуту. Но она пересилила себя и все-таки вышла на улицу. Холодный ветер стегнул по спине и только усилил дрожь. На дворе стояла весна, а ей казалось, что над головой сгустились тяжелые беспросветные тучи, что вот-вот громыхнет гром и небо разразится слезами.
