— Мам… — позвала ее, но не получила реакции. Она даже не шелохнулась. Лера сделала несколько шагов и присела на корточки. Взяла ее за локоть, привлекая внимание.
— Что с тобой?
Галина Ивановна медленно подняла голову и посмотрела на нее в упор. Глаза печальные и пустые. В них — ни капли надежды. Этот взгляд заворачивает в кокон беспросветной тоски, хочется бежать подальше, поскорее укрыться в безопасном месте…
— Лия не звонила? — и голос такой же опустошенный, без каких-либо эмоций.
Лера резко одернула руку и отвернулась.
— А зачем ей звонить? Все, что хотела, она получила. На блюдечке с голубой каемочкой.
— Она совсем забыла обо мне, — пробормотала мать, не отреагировав на ее слова. — Ни разу не дала о себе знать за столько времени. И даже не поинтересовалась моей жизнью. Может, меня уже и нет в живых?
— Наконец-то у тебя открываются глаза! — очень хотела сдержаться и не делать ей больно, но слова вырвались сами собой. — Если что-то случится, о тебе смогу позаботиться только я. Твоя Лия палец о палец не ударит, если вам с отцом понадобится помощь. Пора бы уже это понять и перестать с ней носиться, как с писаной торбой!
Поднялась, налила воды из фильтра и сделала несколько жадных глотков. Нужно успокоиться. Да, сердце разрывается от боли, но срываться на других — последнее дело.
— Ты всегда была такой, — вдруг выдала мать, следя за ней глазами.
— Какой? — не поняла Лера.
— Сильной и стойкой. С самого детства. Ты всегда находила, чем себя занять, все схватывала на лету. Никогда не просила нас о помощи. И когда повзрослела, ничуть не изменилась. Именно поэтому я тебя и не опекала: знала, что ты и без меня справишься. А Лия нет. Лия была и остается слабой. Не силой воли, не упорством и умом она своего добивается, а хитростью. А там, где хитрость, там и подлость. Всего один шаг. Я всегда старалась уследить за тем, чтобы она не пересекла эту черту. Но она все-таки сделала это и… пропала. Поэтому мне плохо оттого, что не могу ей помочь.
Лера всполоснула чашку под краном и поставила на место. Сильная, значит. Стойкая. А Лия жертва, бедная и несчастная. Как же хотелось сказать колкость, но прикусила себе язык. Вряд ли слова сейчас что-то изменят. Только время зря тратить на споры, оно ей надо? Сейчас каждая минута дорога.
Окинула мать грустным взглядом и направилась к двери. Но с языка все равно сорвалось:
— Ей уже ничем не поможешь. К сожалению, подлость не лечится.
— Я хочу с ней поговорить! — заявила Галина Ивановна.
— Так в чем проблема? Дать тебе адрес Ильи? Надеюсь, она не выгонит тебя так же, как вышвырнула меня!
— Вот и посмотрим. А адрес все-таки дай.
Лера кивнула. Пусть делает, что хочет. А ей надо привести мысли в порядок и приготовиться к завтрашней встрече. Хотя бы попытаться. Мысленно обняла сына и прошептала: «Скоро увидимся, счастье мое».
* * *
По телу дрожь прошла, когда заметила вдали ребристую крышу особняка Фроловых. Что бы ни случилось в жизни его обитателей, этот дом будет стоять — и ничего не изменится. Стены не рухнут, кирпич не рассыплется в пыль… Сколько раз наблюдала картину: хозяин умер, а дом стоит. Даже цветы на клумбе цветут. Вот и сейчас: в этих стенах произошло преступление, но ничто снаружи об этом не говорит. И было странно видеть такую спокойную обстановку, когда внутри бушевала настоящая буря.
Замерла на мгновение, не в силах оторвать взгляда. А потом попятилась, чувствуя, как постепенно возрастает ощущение тревоги. Но пересилила себя и все-таки шагнула к особняку.
Пока подходила, пыталась отогнать неприятные воспоминания, но они все роились и роились в голове, как пчелы, и беспощадно жалили. По слогам разбирала последний разговор с Амелией, каждое слово и жест, а горло раздирал крик. Может, не стоило соглашаться на эту пытку? Ведь обнимет малыша, опять рыдать будет. Раны еще сильнее сковырнет. Но как могла отказаться? Все готова отдать, лишь бы увидеть и обнять сынишку! Того, которого родила, кого выстрадала. И мысли о Лешке придали сил. Теперь ничто и никто не сможет помешать этой встрече. Даже если у ворот будет ждать сотня демонов из преисподней и вонзать в нее острые копья, она все равно прорвется к малышу!
Подошла к калитке и увидела Киру Андреевну. Она ходила по дорожке возле клумбы, засаженной цветами, и явно не находила покоя. Заметив Леру, сразу бросилась открывать, от былой степенности не осталось и следа. Волосы женщины, обычно уложенные в аккуратную прическу, сейчас в беспорядке лежали на плечах, на лице — ни намека на макияж. На ней были обычные штаны и невзрачная кофта. Сейчас ей определенно не до салонов красоты и модных бутиков. Интересно, почему? Неужели так сильно переживает из-за этой ситуации? Или дело в чем-то другом?
Некогда было размышлять. Лера кинулась ей навстречу, и только когда оказалась во дворе, позволила себе выдохнуть. Охранники бросили в ее сторону равнодушный взгляд. Приняли за Лию? Сейчас она, конечно, выглядит гораздо лучше, чем в прошлый раз. Надела свой лучший костюм лилового цвета и туфли в тон, немного подкрасила глаза и губы, чтобы замаскировать бессонные ночи.
Да, она заставила взять себя в руки. Потому что если раскиснет — не сможет бороться, а для войны нужен холодный ум и минимум эмоций. Как у Лии. Наверное поэтому она всегда побеждает. Только не в этот раз…
— А где счастливые супруги? — не удержалась и все-таки задала мучивший вопрос.
— Илюша на работе, а Амелия уехала на шопинг с какими-то подругами. По крайней мере, она так сказала, — ответила свекровь, пропуская ее в дом. — Я поняла, это надолго. Так что момент подходящий для нашей с тобой встречи.
— А с сыном кто?
— Леночка, наша нянечка. Я ее отпустила сегодня. Зачем нам лишние свидетели? Только мешать будет.
Значит, Лешей сестра не занимается. А как высокопарно говорила: «я его мать», «мы его вырастим и воспитаем»! А на деле чужие воспитывают. Только ребеночку сейчас как никогда нужно мамино тепло, посторонние тети подарить его не смогут. И Лия тоже не сможет, даже если бы захотела.
Уже через несколько минут сидела на кровати в спальне и качала сына на руках. Тихонько напевала колыбельную, а малыш улыбался. Господи, какой маленький, какой беззащитный! Пальчики крохотные, а взгляд такой беспомощный, как у котенка. Смотрела в его голубые глаза и понимала: вот она, любовь. Самая настоящая, безумная, светлая, бескрайняя и огромная, как целая вселенная. Весь мир перевернет, умрет за эту любовь, только бы глаза сына всегда были рядом и так смотрели…
— Может, покормишь? — неуверенно спросила Кира Андреевна.
— Нет у меня молока, — сказала как отрезала. — На нервной почве пропало.
— Жаль…
Ей жаль! Лучше бы себя пожалела, что сын таким козлом оказался. Хотя нет, это слишком мягко для него. Даже животные на такое не способны. Они за своих детей глотку врагу перегрызут, в бой бросятся, даже если силы неравны. А Илья о себе думал, когда сыну мать подменил. Думал, как свое счастье устроить, а не Лешкино. Его даже животным не назовешь.
