— Так вы не имеете к нам претензий? — поинтересовалась я, он усмехнулся.
— Какие могут быть претензии, — он пошел на выход, я — закрыть за ним дверь. — Положение дел сразу изменилось, как только объявился ваш друг. Что же вы о нем молчали?
— Не хотелось вскрывать подробности своей личной жизни.
— Она у вас, судя по всему, насыщенная, — он усмехнулся, и я даже слегка покраснела, — в любом случае, вам стоит сказать ему спасибо.
— Непременно так и поступлю.
Усмехнувшись, Старков покинул номер, а я явственно пришла к выводу, что, несмотря на вновь открывшиеся детали дела, которые меня оправдывают, Валерий Геннадьевич вовсе не спешит списывать меня со счетов. Подозревает, что все это чистой воды подстава? Возможно, он что-то узнал о Тимуре, вот и не спешит верить всему происходящему. Я бы тоже была не прочь узнать, и он, словно почуяв это, объявился через пару часов после визита Старкова. Мы как раз возвращались с пляжа, я была в купальнике и полупрозрачной тунике до колен, Тимур стоял у входа в отель, привалившись на свой джип, и меня окинул таким взглядом, словно я шла обнаженной. Девчонки от этого взгляда застопорились, а я напомнила себе об обещании держаться на расстоянии. Оно было верно во всех отношениях: от Тимура одни неприятности, а маменька и так слишком настороженно разговаривала со мной последние пару дней, видимо, за все годы у нее появилось чутье на мои неприятности. Пока нам с Иркой удавалось придерживаться версии, что мы самые счастливые и безмятежные из всех отдыхающих вокруг, но с Тимуром определенно стоит быть настороже, как бы он не втянул меня еще во что.
— Привет, — между тем ухмыльнулся он.
— Кого ждешь?
— Не сложно догадаться. Покатаемся?
— Нет желания.
— После того, что между нами было?
Переглянувшись, девчонки затоптались на месте, я вздохнула, отдавая Ирке сумку с полотенцем. Они нас покинули, забравшись в машину, я вяло поинтересовалась:
— Куда поедем?
— Не вижу радости во взгляде.
— А повод?
— С тебя же сняли обвинение в убийстве, разве нет? И твои подруги вне подозрений.
— Ты действовал нечестно. Слышал выражение: истина превыше всего?
— Ага, а еще я слышал выражение, что истина в вине. Эти средневековые ребята сами не могли ни в чем определиться.
— Тем не менее, мы могли выпутаться, не прибегая ко лжи.
— Спорный вопрос, — не согласился Тимур, встраиваясь в поток машин, — у следователя, наверняка, и так дел невпроворот, а тут классический случай: парень, возлюбленная и любовница.
— Мы с Ромой не любовники.
— Брось, я видел, как он смотрел на тебя и на меня, когда я вдохновенно цитировал один из любовных романов, специально купленный перед походом в твой номер. Так смотрят только любовники. Сознайся, парень залез к тебе в постель?
— Не твоего ума дела, — категорично ответила я.
— Значит, точно залез. Потому и терся все время около тебя. Наверняка, не объявись я, стал бы тебя защищать, и уж явно не от большой безответной любви.
— Тебе не понять.
— Безусловно, я же не залез к тебе в постель.
— А хочется? — съязвила я.
— Даже не представляешь, как. А уж, глядя на тебя в этой полупрозначной кофте… Можешь проверить степень моей готовности.
— Что ты, я со слов верю, ты парень хоть куда.
Тимур рассмеялся, качая головой, и съехал на обочину возле кафе.
— Пообедаем? — посмотрел вопросительно, — я весьма голоден.
Я пожала плечами.
— Можно.
Разместившись за маленьким столиком друг напротив друга, мы стали сверлить взглядом один другого. Официант, подошедший к нам, даже слегка растерялся, мы сделали заказ, продолжая наши игры, и он спешно удалился. Смотреть на такого парня, как Тимур, долго тяжело, начинаешь слепнуть от красоты и увядать в собственном убожестве. Это при том, что я-то вроде как тоже вполне себе красотка. Я поморщилась оттого, что вместо того, чтобы думать об убийстве, постоянно думаю о Тимуре. Он расценил это по-своему.
— Не нравлюсь я тебе?
— Скорее, мне не нравится, когда мне дурят голову.
Он снова рассмеялся, я разозлилась.
— Считаешь себя суперменом? — поинтересовалась у него язвительно, — этакий идеальный герой.
Тимур посмотрел на меня чересчур внимательно, но тут, на счастье, принесли наш заказ, так что пришлось отвлечься. Я стала вяло жевать, он же принялся есть с аппетитом.
— Отвечаю на твой вопрос, — заметил мне, уплетая свой обед, — я не считаю себя ни идеальным, ни героем. Я обычный человек, и во мне, как в любом, есть и положительные, и отрицательные стороны. Я совершаю ошибки, а иногда даже поддаюсь мечтам, глядя на звезды.
— Действительно, ничего необычного, — пробурчала я, он вздохнул, качая головой.
— А ты что думала услышать?
— Не знаю. Может, подробности из жизни.
— Мы не настолько близки. Или пьяны, — хмыкнул он.
— Напиться не проблема, — высказалась я, Тимур покосился с хитрецой.
— Ты доступная, когда пьяная?
— У тебя есть шанс узнать.
Он немного подумал, разглядывая меня, потом кивнул и позвал официанта.
— Что будем пить? — спросил у меня.
— Вино, — пожала я плечами.
Вино нам принесли, и мы распили бутылку за незначительными разговорами, потом заказали вторую и побрели с ней к пляжу, в конце концов, это просто преступление не выпить вина на берегу, когда находишься у моря. Момента романтичней сыскать было невозможно: начинался закат, дул теплый ветер, мы сидели на песке, пили вино и смотрели на горизонт. Я начала впадать в романтическое состояние духа, но тут Тимур поинтересовался:
— Ты достаточно пьяна?
— Для чего? — нахмурилась я.
— Для откровения. Кажется, мы пили, чтобы поделиться подробностями личной жизни.
— Я думала, ты будешь делиться.
— Зачем бы мне тогда поить тебя?
— Тоже верно, — покивала я, — и что ты хочешь знать?
Тимур пожал плечами.
— Расскажи о себе: о детстве, как росла, как училась.
— Шутишь? — скривилась я, — в моей жизни ничего выдающегося не наблюдается.
— Я бы так не сказал.
— То есть?
— Я поинтересовался тобой, оказалось, ты весьма разносторонняя личность.
— Что значит, поинтересовался?
— То и значит, — пожал он плечами, — предпочитаю знать, с кем имею дело.
