Оторвавшись от нежной плоти, он осмелился взглянуть на ее лицо. Эйя стояла с закрытыми глазами, прикусив нижнюю губу. Она старалась держать себя в руках, но тело более правдиво отвечало на попытки разума отстраниться. Ее ладони уже не отталкивали, а слегка поглаживали его грудь.
Стоило лишь мужчине втянуть в рот маленькую розовую вершинку, его ушей коснулся ее первый стон.
Когда ему удалось привести дыхание в норму, Авери перевел взор на темное небо, сегодня не затянутое облаками. По черному полотну были разбросаны звезды, а убывающая светила бледно-желтым светом.
Этот сон… Настоящее наваждение.
Ему казалось, что он сорвал цветок ее девственности прямо там, на полу лавки, а после, прислонив к прилавку, о который девушка отчаянно цеплялась. Ее тело покрывала испарина, заставляя кожу блестеть в неясных отблесках магических светильников, которые он приглушил, создавая полумрак.
— Эйя… — голос был хриплый, и Авери знал, что и глаза, обычно стальные, сейчас наверняка стали темными от желания.
Стоило признаться самому себе. Он хотел ее. Практически незнакомую девушку, что видел всего пару раз.
Он думал о ней. Каждый день, каждую ночь со дня, когда зашел в ее лавку впервые.
Уже трижды он оставался с ней наедине, два раза в самом магазине, а раз на природе, где никто не мог им помешать… и все, что он мог делать, это поддерживать практически светскую беседу.
Однако в лесу не удержался, чтобы не подразнить ее, разоблачаясь. Он заметил, как вспыхнули ее глаза, стоило лишь чуть больше оголить торс, прочел еще не сформировавшееся желание дотронуться до его кожи. Но Эйя была слишком непорочна, чтобы признаться даже самой себе, что ее может заинтересовать обнаженное мужское тело. Он чувствовал это.
Провокация… это хорошая идея. Он может подтолкнуть ее раскрыться, пробудить пока еще спящую женственность. Авери хотел, чтобы Эйя видела в нем не просто прохожего, а мужчину. Мужчину, который готов стать для нее объектом для удовлетворения интереса. Эйя — исследователь по своей натуре, экспериментатор, стоит лишь бросить ей вызов, и она поддастся на уловку, пойдет на то, чего он так остро хочет. То, чего она сама начнет желать, впервые пойдя на поводу у чувств.
Нужно лишь улучить момент. Поймать мгновение, когда девушка захочет пойти на это.
А для этого нужно вновь устроить встречу. Идеальным шансом стал бы праздник, где она сможет отвлечься от ежедневных забот, но в ближайшем времени не предвиделось ни одного события городского масштаба.
Устроить прием? На который пригласить ее?
Однако Эйя не решится пойти в дом Танасори. Не так быстро.
Мыслительный процесс позволил возбуждению отойти на задний план, и мужчина вновь откинулся на подушки.
Он найдет способ сблизиться с этой человеческой девушкой. Почему-то не преодолимое желание увидеть ее, услышать ее голос, вызвать ее улыбку, стал для Авери практически смыслом жизни.
Это было странно, совершенно несвойственно для бывалого любовника, но… он действительно нуждался именно в синеглазке.
— Ты будешь моей, Эйя.
Глава шестая
Эйя с опаской разглядывала цветочные гирлянды, подвешенные над всей лужайкой их заднего двора, от умопомрачительно красивых бело-зеленых и розовых композиций исходил приятный легкий аромат, огромные букеты, вторящие висящим в воздухе были расположены на земле, стоя то тут то там, привнося в атмосферу вечера больше праздничных ноток. Огромный длинный стол, покрытый белоснежной скатертью, ломился от яств, чуть в стороне был столик поменьше, на нем высилась громоздкая причудливая конструкция бокалов, пока пустых, но, по задумке, их вскоре наполнят игристым вином, используя вышестоящее стекло для доступа к напитку их собратьев ниже по лестнице, словно водопад с порогами, алкоголь должен будет переливаться через край из одного бокала в другой. Эту конструкцию придумала Моррена, заявив, что сегодняшний день должен отпечататься в памяти гостей, а ничто не запоминается так хорошо, как неизведанное ранее.
Перед приходом гостей их небольшой особняк был похож на улей, в котором роились трудолюбивые пчелы, что-то постоянно выкрикивая, перетаскивая с места на место и приводя родовое гнездо в будущие приемные покои. Нет, разумеется, семья Эйи не могла себе позволить оставить кого-либо на ночлег, ибо мест в самом доме было катастрофически мало, но вот приспособить под прием милый садик с весьма широкой лужайкой (былая роскошь, доставшаяся им с мамой от прошлых поколений), заставляла верить в то, что даже самые предвзятые гости будут удовлетворены. В конце-концов, сейчас было еще достаточно тепло, да и Дерентар обещал накинуть на двор Полог (пусть временный, но он сможет согреть озябших), к тому же для феникса огонь был неотъемлемой частью, так что чуть в стороне, ближе к зеленой изгороди, будет разожжен большой костер, на котором все желающие смогут поджарить хлебцы.
День рождения будет похож на пикник, и попытки Моррены скрасить факт невозможности устройства бала, в лишний раз молчаливо указывали Эйе, что ей действительно пора найти мужчину, который сможет снять с шеи Дерентара обременение в ее лице. Да, ее семья была не богата, но разве в деньгах счастье?
Когда Эйя решилась на разговор с матерью о ее возможной повторной беременности, у Моррены засияли глаза, и показалось, будто она изнутри засверкала.
— Девочка моя, ты и вправду не против того, что у тебя будет братик или сестричка?
Эйя покачала головой, ласково улыбаясь.
— Ну что ты, мам, конечно же нет! Да и глупо с твоей стороны спрашивать у меня разрешение. Вы с Дерентаром итак сделали для меня слишком многое, чтобы продолжать считать ребенком. Я выросла и хочу, чтобы ты была счастлива.
— Но, Эйя, мне казалось, что твое сердце еще свободно…
— Повторю, мамуль, я выросла. И, хотя продолжаю верить в сказки, понимаю, что брак по любви в наше время большая редкость. Сейчас, если в нашей семье станет больше голодных ртов, помощь моего будущего мужа, кто бы он ни был, будет неоценима.
Она говорила тогда уверенно, но сама не верила тому, что произносит. Ее сердце сковало в клетку разума, и лишь желание сделать мать счастливой заставляло безропотно идти на заклание своего собственного счастья.
— К тому же не думаю, что вы с Дерентаром выберете для меня плохую партию.
Моррена закусила губу, виновато потупив взгляд.
— Не такого будущего я для тебя хотела, малышка.
Эйя протянула руку вперед и положила ладонь на сжатые в кулак пальцы матери.
— Все в порядке, мам. Уверена, что со временем я смогу полюбить мужа. И, может, даже встречу взаимность.
У Моррены по щеке скатилась первая слезинка.
— С самого твоего рождения я представляла, как буду передавать тебя в руки мужчине, которого ты будешь любить еще перед брачным обрядом. Я мечтала, что ты будешь рваться к нему душой и телом, а не вынуждена будешь переступать через себя…
