Я впервые чувствую себя настолько беспомощной. Словно смотрю сквозь стекло, как на близкого человека мчит поезд и ничего не могу исправить. Можно кричать, но стекло настолько толстое, что он не слышит.
Что мне делать? Поговорить с Сергеем Львовичем и рассказать о проблемах Антона? Но ведь он мне доверяет и может не простить. Имею ли я право решать за него?
Я перевожу взгляд на экран ноутбука, где ирландский актер блестяще отыгрывает роль террориста, и ощущаю, как стремительно разгоняется сердце. Потому что в эту секунду я все решила. Я пойду к нему. Встречусь с Булатом и уговорю его больше не пускать на их игры Антона.
14После получасовых хождений по гостиной под вопросительным взглядом Банди я, наконец, решаюсь: открываю папку сообщений на телефоне и проматываю вниз. Около пяти месяцев назад по случайности, расчищая память, я обнаружила неотправленное СМС Булату. «Я по тебе соскучилась» — так я написала. Тогда я еще имела право по нему скучать.
Удалить его слабовольно не смогла, наверное, потому что никакой угрозы оно не представляло. С того момента как я покинула дом Булата, меня ни разу не посетила мысль ему написать. Скорее всего, потому что понимала, что ни звонок, ни сообщение ни к чему не приведут. Булат ясно выразился.
— Чего ты так смотришь на меня, а? — спрашиваю у Банди, который и не думает выпускать меня из поля зрения. Словно в чем-то подозревает. — Я ему не навязываюсь. Мне очень нужно ради Антона. Он в беде, если ты не курсе.
Банди поджимает рыжие уши, мордочку смиренно кладет себе на лапы — дескать, ладно, звони, если в беде.
Я на секунду задерживаю палец над некогда дорогим мне номером, выдыхаю из легких застрявший воздух, жму.
Сердцу неуютно в груди, тесно. А что если Булат увидит мой номер и не возьмет трубку? Хотя с чего я взяла, что он его до сих пор не удалил? А если он откажется встретиться? Стоит ли мне его уговаривать? И если поинтересуется о причине, нужно ли признаваться, что речь пойдет об Антоне?
Каждый раздавшийся гудок превращает нервы в натянутую тетиву. Может быть, пора сбросить звонок?
— Слушаю, — наконец, произносит Булат, заставляя сильнее стиснуть пальцы на силиконовом чехле.
Говорить спокойно, с достоинством. У меня к нему дело.
— Здравствуй, Булат. Это Тая.
— Здравствуй, Таисия. Я тебя узнал.
Узнал по голосу? Или у него все еще сохранился мой номер?
Не о том думаю. Помнишь? Никаких лишних слов — сразу перейти к делу.
— Я хотела кое-что с тобой обсудить… Не по телефону. Ты бы мог найти время со мной встретится?
Я затаиваю дыхание. Я просто спросила, а за спрос, как известно, денег не берут. Даже если он откажет — я не расстроюсь. Это его право, а я буду искать другой способ помочь Антону.
— В течение часа буду в «Гудмане». Можешь подъехать туда.
От облегчения и неожиданности я не сразу нахожусь с ответом. «Гудман» — это наш ресторан. «Наш» — так я самонадеянно его называла раньше, потому что мы часто туда ходили. Вот так легко, уже в течение часа. Он не отказал, и мне даже не пришлось его уговаривать.
— Хорошо, — сдержанно произношу я, памятуя о спокойствии и достоинстве. — Скоро туда подъеду.
*******
— Добрый день, — приветливо улыбается мне администратор из-за стойки. Ее лицо мне незнакомо — больше полутора лет прошло, персонал, конечно, сменился. — Вас ожидают?
— Да, — мой взгляд невольно ныряет в зал, обшаривая столы. — Здесь обедает мой… знакомый. Мы договорились встретиться.
Девушка провожает меня до середины зала, и лишь тогда я замечаю Булата. Он сидит за дальним столом, максимально скрытым от обзора посетителей. «Наше» обычное место. Уже не наше, и мне ни на секунду нельзя об этом забывать. Все изменилось.
Я машинально ощупываю пуговицы на рубашке, проверяя все ли застегнуты, и иду к нему.
— Привет, — стараюсь не улыбаться слишком широко, чтобы создать правильный настрой на встречу. — Спасибо, что согласился увидеться.
Пробежавшись по мне глазами, Булат кивает в знак приветствия и указывает на стул:
— Присаживайся, Таисия.
Подошедший официант кладет передо мной меню, и благодарная за возможность собраться, я мгновенно ныряю в страницы. Меня слегка лихорадит, а это неверный настрой на разговор. Я очень стараюсь блюсти спокойствие, но у меня не получается. Потому что Булат остается Булатом — источающий силу и невозмутимый, а нам предстоит провести какое-то время за одним столом, совсем как раньше.
— Мне апельсиновый сок, пожалуйста. И кофе.
— Закажи что-нибудь поесть, — подает голос Булат.
Я мотаю головой и возвращаю официанту меню. Сейчас я бы все равно не смогла ничего проглотить.
Булат подносит стакан к губам, пристально смотрит на меня поверх стекла. Ждет? Я стойко встречаю его взгляд и одновременно до боли стискиваю под столом пальцы. Давай, малыш. Не подведи.
— Еще раз спасибо тебе, что согласился увидеться… — пауза. — Хотя тебе вряд ли понравится то, о чем я пришла поговорить.
Его рот кривится в подобии улыбки.
— Ты меня заинтриговала, Таисия.
— Речь об Антоне. И вашем совместном покере.
Булат щурит глаза, и я успеваю заметить в них проблески стали. Ему не нравится.
— Хочешь поговорить со мной о своем парне, — он не спрашивает — констатирует. К счастью, его голос при этом звучит спокойно. — И о чем?
— Я знаю, что Антон проиграл много денег. Часть из них даже не принадлежит ему. Сейчас он одержим идеей отыграться…
Удерживать пристальный взгляд Булата становится тяжело, и я слабовольно опускаю глаза в кремовую скатерть.
— А я знаю, что у вас он не отыграется и увязнет еще больше.
— И что требуется от меня?
Я сжимаю пальцы, концентрируя смелость и уверенность, и снова на него смотрю.
— Я пришла попросить, чтобы ты ему отказал. Чтобы больше не пускал к вам на игру. Я не разбираюсь в покере, и не знаю, хороший ли Антон игрок, но уверена, что с Камилем и тобой ему не тягаться. Он рушит свою жизнь.
— И ты считаешь, что я должен его спасти?
— Нет, я так не считаю. Ты ему ничего не должен, как и мне. Но и не попытаться ему помочь я тоже не могу. Не могу спокойно наблюдать, как чужая жизнь летит под откос… А другого способа это остановить, кроме как обратиться к тебе, не знаю.
— Ты можешь поговорить с ним.
— Я пыталась, конечно. Он никого не слышит.
— Таисия, — Булат подается вперед, скрещивает в замок пальцы. — Я не благотворительный фонд. У него были возможности выйти из игры с наименьшими потерями и даже в плюсе. Его проблема в том, что он не в состоянии остановиться. Если хочет проигрывать деньги — он их проиграет. Не мне, так другим. Спасение тех, кто желает утонуть — не мое.
