Она медленно опускает руки. Затем, вызывающе вздернув подбородок, встает на ноги.
- Я все еще служу в полиции. Они - моя семья. У меня есть доверенные люди и друзья, которые ищут меня. Они поймут, что я пропала, и когда не получат от меня никаких вестей...
-То что? - рявкаю я, шагая к ней. - Как насчет твоей машины? Или телефона? Никто не хватится тебя, Мак.
Она моргает.
- О чем ты?
Я отрываю ладонь от головы, рассматривая разводы крови на пальцах.
- Твоя машина припаркована у твоего дома. Вытерта дочиста. Твой телефон, который ты использовала, чтобы набрать «9-1-1», согласно журналу вызовов, выключен. Сим-карта уничтожена. Даже если полиция отследит звонок и поймет, что ты присутствовала на месте убийства Майера, даже если они достаточно подозрительны, чтобы получить ордер на осмотр твоего лофта, все, что они найдут, это календарь с четко обозначенными днями твоего отпуска.
- Ты болен на всю голову, - тихо произносит она.
На моих губах медленно расплывается улыбка. Такое глупое оскорбление.
- Больные люди не склонны к рационализму, Мак. Твое обучение явно не было посвящено последовательной психологии. - Я оставляю ее на минуту, пока собираю сумки прямо за дверью. А затем я бросаю их в центр подвала.
Макенна стоит неподвижно, ее волосы в диком беспорядке. Рубашка, которую я ей дал - моя рубашка, - свисает с одного плеча. Цепочка все еще соединяется с манжетой, обмотавшей ее лодыжку. Взлетевшие брови вверх, выдающие ее растерянность, были единственным проявлением эмоций, когда она поднялась к сумкам.
- Что это такое? - спрашивает она настолько робким голосом, что я едва слышу.
Я снимаю свою кожаную куртку и бросаю ее в противоположную сторону от принесенных мною вещей. В холщовую сумку я забросил ее одежду, зубную щетку и прочее дерьмо, а в пакете для мусора лежали папки с документами.
- Ты останешься здесь на некоторое время, - я подталкиваю барахло ботинком в ее сторону. - Тебе нужно принять душ, чтобы не вонять в моем доме. А это, — я указываю на мусорный мешок, - твои файлы. Ты же следователь. И детектив.
- Была, - перебивает она.
Я издаю насмешливый вздох.
- Ради твоего же блага, лучше бы тебе оказаться чертовски умелой в этом деле.
Она потирает руки. То ли от холодного воздуха, то ли от осознания, что я проник в ее квартиру и рылся в ее вещах. Может, и то, и другое.
- Чего ты хочешь от меня, Истон?
Она впервые произносит мое имя. Называет меня не чудовищем, а кем-то другим.
Я достаю из кармана подвеску с сердечком и поднимаю ее перед собой.
- Я пытаюсь убедить себя, что ты не при чем. Иначе, могу поклясться, ты была бы уже мертва.
Я опускаюсь на колени и роюсь в мусорном мешке, отыскивая досье на Дженнифер Майер. Я грубо и резко швыряю папку через весь зал. - Ты уже вышла на след. Продолжай.
Она не прикасается к папке. Просто смотрит на нее, будто та принадлежит кому-то другому или другой жизни.
- Я ничего не буду делать, пока ты не дашь мне ответы.
Я не уверен, что она сможет переварить ту правду, которая у меня есть для нее. Я смотрю на подвеску, в груди угрожающе пусто.
- Это тебе дал Ройс Хадсон, - обвиняюще говорю я. - Ты работала в отделе особо тяжких преступлений. Поэтому знаешь, что такое трофей.
Когда я бросаю на нее взгляд, бледность и ужас на ее лице заставляют меня задержать дыхание. Она отрицательно качает головой.
- Значит, ты знаешь, кто я.
- Я точно знаю, кто ты.
- Ты сошел с ума. Ты... извращенный кусок дерьма. Я видела, как ты убил моего напарника, а теперь... Что? Ты говоришь ужасные вещи, чтобы опозорить его память? Что ты с ним сделал? Где его тело?
Ее темные глаза - тлеющие угли - прожигают меня насквозь. Она помнит ту ночь. Она помнит меня. Вот почему она держала Келлера под прицелом и хотела моей смерти.
Она охотилась за мной.
Когда я продолжаю молчать, она хватается за голову, растопырив пальцы в своих спутанных волосах.
- Ты убил его. Ты украл его у меня. Ни за что! - она вскрикивает и бросается в мою сторону. - Расскажи мне, что ты с ним сделал.
Она, словно дикий зверь, карабкается по моей спине, царапая ногтями лицо и шею. Ее рука тянется к ножу, привязанному к моей ноге, и я встаю, поднимая ее легкое тело вместе с собой. Затем завожу руку за спину, чтобы подхватить болтающуюся цепь. Я дергаю за цепь, подтягивая ее тело ближе к себе, чтобы дотянуться до ее руки. Я стараюсь не сломать ее, когда стаскиваю со спины и ставлю перед собой.
Она и так сломлена.
-Успокойся, - я держу ее руки по бокам, пока она пытается вырваться. Но вскоре усталость берет свое, и она сдается, тело обмякает. - Дыши.
Она на грани гипервентиляции. Все ее тело содрогается в болезненных спазмах.
- Меня сейчас стошнит, - предупреждает она.
Я отпускаю ее, и она сгибается пополам. Сухие всхлипы скручивают ее тело, заставляя ее давиться воздухом. Только ничего не получается. Она обезвожена и слаба. Остатки сил, которые у нее были, она использовала для борьбы.
- Я принесу тебе... что-нибудь, - говорю я и поворачиваюсь, чтобы уйти.
- Скажи, что ты просто сумасшедший, - все еще сгорбившись, она держится за живот, ее слова пропитаны ядом. - Скажи это сейчас.
- Эти слова никогда не слетят с моих губ.
Она смотрит прямо на меня. Эти темные озера мерцают от злобы.
Я стою у двери, выдерживая ее взгляд, и говорю ей единственную правду, которой она может доверять в своем состоянии.
- Мы оба хотим отомстить. Помоги мне найти мою цель, и я дам тебе твою.
Когда все закончится, я позволю ей всадить чертову пулю мне в лоб.
Тяжелая дверь захлопывается. Эхо отдается в темном коридоре, преследуя меня, когда я поднимаюсь по лестнице, как эхо голосов, никогда не покидающих мою голову. Чертова пуля в голову могла бы стать отличным выходом.
Глава 9 Внизу.Макенна.
Область, чуть ниже моей шеи, жжет, там, откуда Истон сорвал мой кулон. Я тру раздраженную кожу, ощущение боли все еще не отпускает, как и отсутствие прохладного серебра, которое стало привычным за прошлый год.
Хадсон подарил мне его, когда я стала детективом.
Он сделал мне подарок в тот день... а потом ночью мы занимались любовью.
Мы знали правила. О смешивании личных отношений с рабочими. Переспать со своим напарником было не просто неприлично - это был позорно. Но в самую первую неделю нашего знакомства мы поняли, что невозможно отрицать взаимное влечение.
