Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 57
Криса отправили к школьной медсестре, а я, убедившись, что все-таки его не убил (поэтому тюрьма пока мне не грозит), стал гадать, чем все это закончится: отстранят ли меня от занятий или сразу исключат? Пока другие школьники играли на перемене, а Криса приводили в чувство, я сидел в кабинете с учительницей. Думал, она позвонит матери и велит ей забирать меня и мои документы, но она просто строго отчитала меня и заставила много раз написать на доске, что я больше никогда не буду драться. Мне показалось, что она втайне одобрила мой поступок. Я часто думал, отчего сама она так и не приструнила хулигана. Может, ей запрещала школьная политика? Так или иначе, Мамо тем вечером похвалила меня и сказала, что я совершил по-настоящему геройский поступок. С тех пор в уличные драки я не ввязывался.
Постепенно я сознавал, что жизнь не так уж прекрасна и моя семья ничем не отличается от своего окружения. Мои родители не раз ссорились, родители друзей – тоже. Воспитанием занимались в основном бабушка и дедушка, но так было принято у хиллбилли. Мы жили не в тихом узком кругу ближайшей родни – нас всегда окружали многочисленные родственники: дядюшки, тетушки, двоюродные братья с сестрами… И рос я, пожалуй, счастливым ребенком.
Однако к девяти годам обстановка в доме стала напряженнее. Мать с Бобом решили переехать подальше от Пайо и Мамо, которые слишком уж лезли в их жизнь. Они выбрали округ Прейбл, безлюдный фермерский уголок Огайо в тридцати пяти милях от Мидлтауна. Даже ребенком я понимал, что происходит ужасное. Пайо и Мамо были моими лучшими друзьями. Они помогали мне с домашним заданием и угощали всякими лакомствами за хорошие поступки. А еще они были моими защитниками. Бабушка с дедушкой – парочка закоренелых хиллбилли – всегда держали заряженный пистолет в кармане куртки или под сиденьем машины. С ними мне не был страшен никакой монстр.
Моя мать не ужилась и с Бобом, третьим своим мужем. Они начали ссориться еще до переезда в округ Прейбл, и ночами я частенько засыпал под их крики.
Такие слова не должны звучать в адрес родных и близких: «Ты меня задолбал!», «Вали на хрен в свой трейлерный парк» – так орала мама, напоминая Бобу о его прежней жизни до свадьбы. Иногда она вытаскивала нас из кроватей и отвозила в отель на несколько дней, пока Папо и Мамо не заставляли ее помириться с мужем.
Мать унаследовала от бабушки вспыльчивый нрав. Кроме того, порой она могла устроить скандал едва ли не на пустом месте. Был случай во время футбольного матча, когда одна женщина вполголоса возмутилась, почему мне засчитали бросок. Мать, сидевшая в соседнем ряду, услышала ее слова и громко заявила: потому что я, в отличие от ее сына, не толстый боров, воспитанный жирной уродиной. Когда я разглядел, что на трибунах творится неладное, мать уже вцепилась соседке в волосы, а Боб их разнимал. После игры я спросил у мамы, в чем дело, и та сказала: «Никто не смеет критиковать моего мальчика!» Мне было очень приятно.
В округе Прейбл, в сорока пяти минутах езды от Папо и Мамо, скандалы были в порядке вещей. Зачастую они начинались из-за денег, хотя общий доход нашей семьи был более ста тысяч долларов, что в Огайо вполне хватало на жизнь. Однако мать с Бобом постоянно что-то покупали: машины, фургоны, бассейны… К тому времени, когда их короткий брак распался, они увязли в многотысячных долгах, которые нечем было выплачивать.
Долги были не главной нашей бедой. Мама и Боб никогда прежде не поднимали друг на друга руки, но постепенно все изменилось. Однажды ночью я проснулся от звона битого стекла – мать швыряла в Боба тарелки.
Я спустился по лестнице посмотреть, что происходит. Боб прижимал ее к кухонной стойке, а мать вырывалась и пинала его ногами. Потом она упала, я подбежал к ней и встал рядом на колени. Боб шагнул было к нам, а я вскочил и изо всех сил ударил его по лицу. Он замахнулся в ответ, я съежился и прикрыл голову руками. Однако Боб не стал меня бить, он вообще-то не был агрессивным человеком. Он молча сел на диван и уставился на стену, а мы с мамой, восприняв это как сигнал к окончанию ссоры, тихонько поднялись по лестнице и легли спать.
Благодаря маминым скандалам я получил первый урок решения семейных конфликтов. Вот что нужно делать, чтобы уладить ссору: никогда не пытайся поговорить с партнером спокойно, лучше сразу кричи; если скандал не утихает, можно махать кулаками; выражай свои чувства как можно обиднее и оскорбительнее; если ничего не помогает, бери детей и собаку и увози их в первый попавшийся отель, ни за что не признаваясь супругу, где вас искать – пусть поволнуется.
Я стал хуже учиться. Ночами лежал в кровати и не мог уснуть от грохота мебели, топота, криков и звона битого стекла. Утром кое-как разлеплял глаза и устало слонялся по школе, думая лишь о том, что ждет меня дома. Хотелось одного – немного побыть в тишине. Рассказать кому-то о происходящем я не смел, стыдился. Я терпеть не мог школу, но дом теперь ненавидел еще сильнее. Когда учитель объявлял, что до конца занятий осталось несколько минут, скоро звонок и пора собирать учебники, у меня замирало сердце. На часы я смотрел как на бомбу. Даже Мамо не понимала, насколько все плохо. Первым сигналом стали мои оценки.
Конечно, ссоры случались не каждый день. Но даже если дома на первый взгляд царил мир и покой, обстановка все равно была накалена до предела, и я каждую минуту ждал подвоха. Мама с Бобом больше не улыбались друг другу и мне с Линдси. Любое неосторожное слово могло превратить тихий семейный ужин в отвратительную ссору; стоило что-то сделать не так, как тарелка или книга летели через всю комнату. Мы жили словно на минном поле: один неверный шаг – и тебе конец.
Прежде я был здоровым и развитым ребенком. Занимался спортом и, не следя за своим рационом, лишним весом не страдал. Теперь же я начал прибавлять в весе и к пятому классу разжирел до неприличия. Начались проблемы со здоровьем, я часто жаловался школьной медсестре на сильные рези в животе. Так сказывалась моя семейная обстановка. «Учащиеся начальных классов могут проявлять признаки стресса в виде жалоб на соматические симптомы, такие как мигрени или боли в животе, – говорится на одном из ресурсов для школьных сотрудников, которые занимаются жертвами домашнего насилия. – У детей могут наблюдаться изменения в поведении, например, повышенная раздражительность, агрессия и гнев. Их поступки могут быть противоречивы. У этих детей также наблюдается общее снижение успеваемости, падение концентрации и внимания. Возможны прогулы». Не знаю, отчего у меня тогда болел живот – от частых запоров или от ненависти к своему новому дому.
Скандалы в среде хиллбилли были делом обычным. Не могу перечислить все стычки и драки, свидетелем которых я стал. Например, мы с приятелем однажды играли во дворе, как вдруг раздались дикие вопли его родителей; мы убежали и спрятались. Соседи у Пайо орали так громко, что их было слышно даже сквозь запертые окна, он еще все время повторял: «Черт возьми, опять за свое взялись». Как-то раз на моих глазах молодая пара в китайском ресторанчике принялась спорить из-за какого-то пустяка и в итоге перешла на ужасную брань. Оскорбления, вопли, а порой и драки были частью нашей жизни. Спустя какое-то время их перестаешь замечать.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 57
