Книга Элегия Хиллбилли - Джей Ди Вэнс

Меня зовут Джей Ди Вэнс, и начать стоит с признания: я считаю существование книги, которую вы держите в руках, абсурдом. На обложке написано, что это мемуары, но мне всего тридцать один год, и я первым готов признать, что в своей жизни не совершил ничего выдающегося – ровным счетом ничего, что заставило бы людей заплатить за возможность обо мне прочитать. Самое неординарное, что я сделал, – я окончил Йельскую школу права, хотя в тринадцать лет об этом не смел даже мечтать. Однако каждый год Йель выпускает двести новых юристов, и уж поверьте, вам про их жизнь читать неинтересно. Я не сенатор, не губернатор и не бывший секретарь кабинета министров. Я не основатель компании с миллиардными оборотами и не глава фонда. Все, что у меня есть – это хорошая работа, чудесная жена, уютный дом и две собаки.

Книгу я написал вовсе не потому, что совершил нечто выдающееся. Я добился чего-то совершенно обычного, но недостижимого для людей с таким происхождением. Я родился в Ржавом поясе[1] в крохотном сталелитейном городке штата Огайо, где, сколько себя помню, процветали безработица и нищета. С родителями отношения были, мягко говоря, непростыми; тем более что один из них практически всю жизнь боролся с пагубной привычкой. Воспитывали меня бабушка и дедушка, не получившие в свое время даже школьного образования; и вообще, мало кому из нашего семейства посчастливилось учиться хотя бы в колледже. Статистика показывает, что у таких, как я, будущее весьма печально: кто не угодит в лапы социальной опеки, умрет от передозировки героином – что, собственно, и произошло с десятком человек в моем родном городе за один лишь прошедший год.

Мне была уготована такая же судьба. Я едва не бросил школу и почти поддался пагубному настрою, характерному для окружающих. Сегодня люди смотрят на меня – обладателя достойной работы и диплома Лиги плюща – и считают кем-то вроде гения: мол, такого могла добиться только выдающаяся личность. При всем уважении скажу: это – полнейшая чушь! Все свои таланты я растратил бы впустую, если бы не титанические усилия нескольких близких мне человек.

В этой книге реальная история моей жизни. Я хочу, чтобы вы знали, каково это – разочароваться в себе и как с этим бороться. Чтобы представляли, что происходит в жизни бедняков и как духовная и материальная нищета сказывается на психическом состоянии их детей. Хочу, чтобы поняли, какой «американскую мечту» видят такие, как я и мои близкие, осознали, что чувствует человек, поднимаясь вверх по социальной лестнице. И чтобы поняли одну вещь, которую я и сам узнал лишь недавно: даже если тебе посчастливится осуществить «американскую мечту», бесы прошлого всегда будут тебя преследовать.

Моя история касается и вопроса этнического происхождения. В нашем толерантном обществе расу обозначают, как правило, лишь по цвету кожи – «темнокожий», «азиат», «белый»… Обычно таких широких категорий достаточно, но для лучшего понимания вам придется вникнуть в некоторые детали. Пусть я белый, но я не отношу себя к числу американцев англосаксонского происхождения и протестантского вероисповедания, которые живут на северо-востоке страны. Я считаю себя белым американцем из рабочего класса ирландского и шотландского происхождения. Для таких людей бедность – семейная традиция. Их предки сперва были поденными рабочими на рабовладельческом Юге, затем издольщиками, а позднее, ближе к нашему времени, шахтерами, машинистами и столярами. Американцы называют их «хиллбилли», деревенщиной и «белым быдлом». Для меня они родня, друзья и соседи.

Шотландцы и ирландцы – уникальная этническая группа в США. Как отметил один наблюдатель, «путешествуя по Америке, я поражался тому, сколь стойка и неизменна региональная культура шотландцев и ирландцев. Их семейная иерархия, религия, политика, а также социальная жизнь остаются незыблемыми на протяжении многих лет, в то время как остальные этнические группы повсеместно отказываются от своих традиций»1. Это уникальное отношение к культурным ценностям имеет немало преимуществ: например, нам свойственно сильное чувство верности, мы преданы семье и государству. Однако есть в нем и немало недостатков. Мы не любим посторонних, всех, кто от нас отличается. Не важно, в чем разница – во внешности ли, в поведении или в манере разговора. И я по сути самый настоящий шотландско-ирландский хиллбилли.

Этническая принадлежность – лишь одна сторона медали; другая – география этого региона. Когда первая волна переселенцев из Ирландии и Шотландии в XVIII столетии высадилась на земли Нового Света, местом своего обитания они выбрали горы Аппалачи. Эта территория огромна – она простирается от Алабамы и Джорджии на юге до Огайо и Нью-Йорка на севере, – но, невзирая на масштабы, обычаи и культура местного населения удивительно похожи. «Хиллбилли», «парнями с холмов», зовет себя не только моя семья из восточного Кентукки; о них же в своем сельском гимне «И деревенский парень может выжить» поет Хэнк Уильямс-младший[2] родившийся в Луизиане и живущий в Алабаме. Когда наш регион сменил политические пристрастия, отдав после Никсона предпочтение республиканцам, то политический курс пришлось изменить всей стране. И именно в Аппалачах судьба белого рабочего класса выглядит наиболее удручающей. Низкий уровень социальной мобильности, большое количество разводов, огромный процент бедных и наркомания – все это делает мой дом обителью нищеты.

Поэтому неудивительно, что мы не отличаемся особым оптимизмом. По результатам опросов белые представители рабочего класса – это самый пессимистично настроенный слой населения в Америке. Пессимизмом мы превосходим даже эмигрантов из Латинской Америки, которые живут в беспросветной нищете, и темнокожих, чьи возможности по-прежнему не идут ни в какое сравнение с перспективами белых. Хиллбилли глядят в будущее с еще большей тоской, нежели прочие этнические группы, куда более обездоленные, чем мы, потому что у нашего уныния есть и другие причины.

Мы больше прочих стремимся к социальной изоляции и приучаем обосабливаться своих детей. У нас другая религия: наши проповеди строятся на грубой эмоциональной риторике, которая не предлагает социальной поддержки, необходимой детям из нищих семей. Многие из нас бросают работу и отказываются переезжать в более перспективный район, чтобы улучшить материальное положение. Наши мужчины повсеместно испытывают тяжелый психологический кризис, поскольку сама культура прививает нам убеждение, что добиться успеха в этом изменчивом мире практически невозможно.