— Какая красота… — одновременно выдохнули Мава и Алиа.
Ниитки тут же разобрали диадемы, пристроив их на своих чёрных волосах. Будь у них чуть плавные линии лица, возможно, они и впрямь подошли бы им. А в итоге меньше всего диадема шла именно Птолае, хотя, кроме меня этого никто и не заметил, восхищённо кружась вокруг неё и ахая.
— Твоя, — встав напротив с тяжёлой шкатулкой в руках, улыбнулась Мава. На дне лежала одна оставшаяся диадема с бриллиантовыми каплями. Неуверенно взяв её и водрузив на свою голову, я с сомнением нахмурилась. — Да нет… она не так надевается.
Я присела, давая возможность Маве правильно закрепить на моей голове диадему, что коснулась голой кожи на лбу и заставила мурашки пройтись по спине.
— А ты? — когда девочка отошла, поинтересовалась я. Мава всё ещё была в своём розовом платье с золотыми рюшами, отчего выглядела как кукла.
— А что я? Мне и так хорошо, — горделиво вскинув носик, усмехнулась та.
— Эй, хватит вам без дела сидеть! — прикрикнула на нас Инеж. — Берите по букету! Только с синеглазками осторожно!
Мне так и захотелось переспросить, с чем именно, но Мава не дала. Вручив в руки небольшой букет из тёмно — синих листьев, обёрнутых в белую сверкающую ткань, она раздала и остальным точно такие же. Среди всей этой травы цветы я так и не заметила, только какие — то круглые синие ягоды.
— Смотри, — подбежав ко мне, весело прощебетала Мава, встряхнув свой букет. Синие ягоды вдруг вздрогнули и раскрылись, являя настоящие чёрные глаза, сердито уставившиеся на меня. — Такие только на землях Темнейшего растут.
Я опустила глаза на свой букет, успев заметить, как раскрылись и мои ягоды. Ком ужаса и отвращения встал поперёк горла, и еле его поборов, я поморщилась. Что за гадость? Кому вообще пришло на ум делать праздничные букеты из травы и глаз? Как же здесь всё ненормально…
— Так, все готовы? — пристально оглядев всех нас, поинтересовалась Инеж. Сощурив глаза и уставившись на меня, она произнесла: — Тогда идём.
Птолая тут же поднялась со своего места, поправив широкие рукава и обеспокоенно взглянув в мою сторону. Видимо, у неё не было особого доверия к Ис, но говорить это вслух она не стала. Лишь покосилась на Маву, явно намекая на то, что бы та держалась рядом со мной. И по расстроенному лицу зеленокожей стало ясно, что та собиралась провести своё свободное время подальше от Ааров. Мне даже стало её жаль, но вспомнив, чем до этого занималась Мава, я хмуро усмехнулась про себя. Вот и будет ей наказанием — не ведая этого, она будет присматривать за человеком. Неплохая карма.
— Ну пойдём, что ли, — когда вышла Алиа, буркнула себе под нос Мава. — Вряд ли нас ждать будут.
Покосившись на жуткий букет, я поморщилась. Что — то подсказывало мне, что стоять на страже было бы самым оптимальным вариантом для меня. Но вновь я нарушаю запреты Реверса, и единственное, что чувствую — смесь беспокойства и облегчения. Пока я могу делать всё что захочу, ведь никто и не подумает, что Ис мертва, но с другой стороны, что будет, если это раскроется? Чего мне тогда ждать?
Глава 11
Наша странная процессия, казавшаяся из далека ещё нормальной, нерешительно застыла перед дверьми дворца. Стоявшие на стороже нииты тут же выпрямились, не без восхищения смотря на Птолаю. Их красные угольки глаз так и блестели, видимо, восхищённые красотой дома Ааров. Лишь я одна осталась без внимания, впрочем, особо к нему и не стремилась. Раз уж тут считают Птолаю за эталон красоты, то куда мне то соваться?
За дверьми вдруг послышалась музыка, и переглянувшись, два стража налегли на тяжёлые двери. На этот раз открыли они их полностью, позволяя вырвавшемуся золотому свету длинной полосой упасть на наши лица, задев позади широкий мост. Тихий щебет голосов тут же окутал чуткий слух. Казалось, я слышала всё: как шелестят наряды ниитов, их восторженное дыхание при виде возглавляющей процессию Птолаи, даже стук сердца. Я слышала всё, и это было удивительно.
Нос защекотали запахи смолы, растущих прямо под потолком цветов с какими — то тусклыми лепестками, а так же приторного вина в деревянных чашах. Здесь не было ни одного хрустального стакана или бокала. Видимо, донести это до сюда было невозможным.
Мы не торопясь вошли в большой и светлый зал. Тут не было окон, и свет лился прямо из маленьких камешков в стенах, создающих бессмысленный узор. Под потолком развесили несколько светильников, но в них не горели свечи, создавая цепочку прямо до того места, где должен был быть трон. На его месте там была небольшая площадка, выкрашенная в густой красный цвет с белой аркой. Возле неё высились представители дома Ааров.
Авах, стоявший справа, так и не изменился, смотря своим жёстким звериным лицом на не спеша идущую к ним процессию. Рядом с ним, в чёрных одеждах с серебряными нитками, стоял Анор. Его взгляд на секунду поймал мой, и я не без удовольствия заметила, как заиграли на высоких скулах желваки. О, он явно затаил на меня обиду. Впрочем, не беда — это то я ещё как — то переживу.
Слева от арки с довольной усмешкой стоял Бораис, поглядывая на свою дочь не без восхищения. Рядом с ним высилась женщина в белых одеяниях с густыми чёрными волосами, прикрывающими тяжёлую грудь. Кажется, это была Семта. Она равнодушным взглядом смотрела на нас, при этом складывалось ощущение, будто пребывала она в другом мире. Совсем как её вторая дочь.
Краем глаза я заметила стоявшего поблизости от площадки Реверса. Он настороженно следил за мной, словно был в ответе за каждый мой шаг. Это меня уже раздражало. Я не настолько глупа, что бы совершать необдуманные поступки. Порой легкомысленна, но точно не глупа. Хотя, как я не поняла с самого начала, что задумал Андрей — было ещё той загадкой.
Мы взошли на площадку, разделившись по двое: сёстры отошли к Аваху, а я с Инеж к Бораису, чему была необычайно рада. Мава же успела ускользнуть сразу, как только мы вошли в зал, затесавшись среди остальных ниитов.
Зал погрузился в тишину, стоило только Аваху ступить на середину, пристально оглядев собравшихся долгим взглядом.
— Сегодня знаменательная ночь, — произнёс он до необычайности громким, но при этом так и царапнувшим сердце голосом. — Мой единственный сын Анор возьмёт в жёны одну из самых красивых нииток в нашем поселении — Птолаю.
При упоминании своего имени, ниитка смущённо опустила глаза, а я лишь удостоверилась в том, что для существ Малоречья эталон красоты полностью противопоставлен людскому. Вряд ли бы человек нашёл что — то прекрасное в лице Птолаи, но остальные нииты заглядывались на неё восхищённо. Что ж, если хочу тут выжить, то придётся и мне поменять своё восприятие.
— И пусть луна станет свидетельницей этого брака, — продолжал меж тем Авах, взяв за руки Птолаю и Анора. — Клятва связывает ваши два сердца, и отныне кровь ваша едина, а жизнь нерушима.
Пальцы ниитов вдруг потемнели, и чёрные линии прошлись по их рукам, создавая загадочные узоры. Неужели это и есть клятва? Но почему она отобразилась… так? и что будет, если её нарушить?
