Уже перед самым двором миссис Киттен мотор «вольво» чихнул, но очень тихо, и дальше ничего не произошло. Спустя минуту Джини притормозила перед калиткой. Точнее, немного не доезжая до нее, так как впереди стоял светло-оливковый «шевроле». Джини подумала, что, должно быть, он принадлежит внуку миссис Киттен.
Значит, «мальчик» уже большой, промелькнуло в ее голове.
Захватив саквояж, она вышла из «вольво», захлопнула дверцу и направилась к низенькой калитке, которая больше выполняла декоративную функцию, потому что оказалась не запертой. Хотя, возможно, миссис Киттен нарочно ее открыла, зная о прибытии еще одной гостьи.
Пройдя по дорожке к утопающему в зелени дому и никого не встретив, Джини вскоре выяснила, что входная дверь тоже не заперта — потому что та была приоткрыта. Таким образом, не пришлось даже нажимать на кнопку звонка.
В прихожей было сумрачно, тихо и безлюдно. В глубине дома играло радио.
— Миссис Киттен?! — окликнула Джини.
Никто не ответил. Возможно, старушка туга на ухо?
— Миссис Киттен! — повысила Джини голос.
Безмолвие.
Куда все подевались? Ведь в доме должны находиться по крайней мере два человека…
Взглянув по сторонам, Джини решила идти на звуки радио. Кто-то же его слушает…
В доме миссис Киттен царила очень уютная атмосфера, стены украшали множество картин. Попадались также гобелены и вышивки. Возможно, автором последних являлась сама хозяйка дома — как известно, пожилые леди обожают рукоделие.
Разглядывая обрамленные багетом изображения, Джини поднялась по лестнице на второй этаж. Там, полагаясь на слух, нашла комнату миссис Киттен.
Что это была именно ее комната, она почти не сомневалась, так как внук вряд ли слушал бы арии из оперетты.
Иных звуков, кроме музыкальных, из-за двери не доносилось. Минутку помедлив, Джини постучала:
— Миссис Киттен?
Но и на этот раз никто не откликнулся.
— Что за?.. — Не договорив, Джини осторожно толкнула дверь. Заглянула в проем…
В следующую минуту ей стала ясна причина молчания миссис Киттен: та полулежала в удобном кресле, запрокинув голову, и сладко дремала под звуки оперетты.
И что теперь делать? — спросила себя Джини.
Ей как-то жаль было будить старушку, та так сладко спала…
С другой стороны, неизвестно, когда она проснется. Не ждать же до вечера!
— Миссис Киттен, — шепотом позвала Джини.
Никакой реакции.
— Миссис Киттен!
— Мм… — Старушка пошевелилась, устраиваясь удобнее.
А говорят, у стариков плохой сон, подумала Джини.
Она вновь прислушалась, пытаясь определить, есть ли все-таки в доме загадочный внук, из-за которого загорелся сыр-бор, или он в настоящий момент отсутствует.
Не зря ведь миссис Киттен задремала, рассуждала Джини, возможно, внучок куда-нибудь укатил.
Но стоящий перед домом светло-оливковый «шевроле» свидетельствовал об обратном. Ведь он наверняка принадлежал упомянутому внуку.
Ну и дурацкая ситуация! — сердито подумала Джини. Что за день сегодня?.. Она перевела взгляд на мирно спящую и даже начавшую слегка похрапывать миссис Киттен. И все-таки я ее разбужу. Иначе, того и гляди, обидится, что я побывала тут, но не дала о себе знать.
— Кха-кха! Я здесь! — громко и многозначительно произнесла Джини.
С прежним результатом — миссис Киттен лишь в очередной раз всхрапнула.
Джини поставила саквояж на ковер, подбоченилась и изумленно уставилась на свою клиентку. В следующее мгновение в ее глазах промелькнуло выражение, в котором можно было с легкостью прочесть: «Ну держись у меня!». Шагнув вперед, Джини до упора повернула ручку радио в сторону пометки «максимум»… и даже сама вздрогнула от неожиданности, настолько громко взревели динамики.
Через мгновение Джини вернула громкость на прежний уровень, но этого короткого периода хватило, чтобы миссис Киттен наконец проснулась. Точнее, вскинулась в кресле, бормоча что-то вроде:
— …Разве я не то же самое говорю? Для того и телефон, чтобы звонить. Только звук нужно отрегулировать, ревет как сирена… — Заметив Джини, миссис Киттен моргнула раз, другой, затем недоуменно нахмурилась. — Постой, как это так получилось… ведь я только что разговаривала с тобой по телефону, а ты уже здесь!
Ах вот что ей снилось, усмехнулась про себя Джини.
— Я еще сказала, мол, слишком громкий звонок, а ты мне на это… — Миссис Киттен наморщила лоб, стараясь вспомнить детали беседы. — А ты мне не успела ответить, потому что затрезвонил телефон и… — Она вопросительно взглянула на Джини. — Что-то странное сегодня происходит. Как мог звонить телефон, если я по нему разговаривала?
Джини молча улыбнулась. Стационарный телефон стоял на расположенной у стены специальной подставке, так что разговаривать по нему, сидя в кресле, миссис Киттен не могла. Правда, рядом, на столике, лежал мобильник, но и он оставался без дела.
— Кроме того, зачем тебе было звонить сюда, если, во-первых, я и так разговаривала с тобой телефону, а во-вторых, ты здесь находишься?
— Действительно… — едва сдерживая смех, поддакнула Джини.
Миссис Киттен вновь несколько раз недоуменно моргнула, потом помассировала пальцами висок.
— Что-то я сегодня будто не в своей тарелке. Приезд Брюса выбил меня из колеи… — Она заулыбалась. — Хотя я очень рада, что мой внук наконец-то нашел возможность вырваться из Нью-Йорка.
Взгляд Джини слегка затуманился, потому что в это мгновение она вспомнила кое-кого, кто тоже сейчас находился в упомянутом городе.
— Хотела бы и я вырваться из Нью-Йорка… — слетело с ее губ.
Однако она заметила это, лишь когда миссис Киттен, хихикнув, помахала пальцем.
— А, детка, не у меня одной сегодня странности! Как ты можешь хотеть вырваться из Нью-Йорка, если находишься здесь?
Джини вздохнула.
— Уж это точно…
Миссис Киттен приподняла бровь.
— Разве тебя не удивляет, что мы обе… как бы это сказать… — Она взмахнула рукой. — Слегка заговариваемся!
— Притом началось это одновременно с обеими! — подхватила Джини.
После чего они рассмеялись — миссис Киттен весело, Джини несколько наигранно, потому что на сердце у нее вновь будто кошки заскребли. А ведь в кутерьме последнего часа она почти забыла о предстоящей поездке в Нью-Йорк. И вот сейчас вспомнила о данном Энди обещании присутствовать на показе мод…
— Что ж, миссис Киттен, пока мы не сбрендили окончательно, давайте-ка приступим к процедурам, — нарочито бодро произнесла она, наклоняясь к саквояжу.
