— Мы хорошо искали, — с нажимом произнес Сид. — Этим занимались не только мои люди, но и полиция. Пока безрезультатно. Поэтому я намерен настаивать на дальнейших действиях полиции. Мне нужен конкретный ответ.
Джини на мгновение закрыла глаза.
— Боже мой, но при чем же здесь Кончита? — слетело с ее губ.
— Вот это мы и выясним, — невозмутимо произнес Сид.
Бросив на него взгляд, Джини с тревогой спросила:
— Что ты имеешь в виду?
Он повел бровью.
— Откуда мне знать, а может, Кончита все-таки как-то замешана в историю с угоном. Иначе зачем ей покрывать сменщика?
— Боже мой, ведь я объяснила тебе…
— Я помню, помню. Только, с моей точки зрения, твои объяснения не стоят выеденного яйца.
— Почему? — сморщила Джини лоб. — Ты мне не веришь?
— Не в этом дело… хотя и в этом тоже. Проблема в том, что все сказанное тобой сплошные домыслы вперемешку с эмоциями. Меня же интересуют сухие факты.
Чувствуя, что ее губы дрожат, Джини заметила:
— Кончита никогда бы не стала соучастницей преступления.
Сид раздраженно дернул плечом.
— Очередное предположение!
— Но это не в ее характере! — воскликнула Джини. Впрочем, сразу же и умолкла. Что толку увещевать предубежденно настроенного человека?
У Джини загудела голова. Ситуация оборачивалась настоящей бедой. А ведь еще вчера проблема казалась вполне разрешимой.
Кончита говорит, той ночью на складе было с дюжину человек, проплыло в мозгу Джини. Каждый из них имел возможность вернуться и угнать автомобиль, в баке которого и бензин наверняка был. Конечно, ведь автомобиль собирались обкатывать!
В ее горле образовался ком. Что же делать? Разумеется, плохо, что Кончита покрыла проступок своего сменщика, но выставлять ее соучастницей преступления… чушь какая-то.
Положение хуже некуда.
— Насколько я понимаю, ты принял окончательное решение и уговорить тебя невозможно?
— Относительно увольнения Кончиты? Да, окончательное.
— И никакого способа изменить твое решение нет?
Сид смерил Джини взглядом, в котором сквозило презрение.
— А ты надеялась, что стоит тебе появиться, и я растаю? После чего мы оба сделаем вид, будто все в порядке и ничего особенного не случилось?
Джини опустила глаза.
— Не могла же я не попытаться тебя урезонить, все-таки речь идет о моей матери. Не спорю, за поступок, который она совершила, по головке не гладят, но ты вознамерился уничтожить ее. — На миг умолкнув, она с дрожью в голосе добавила: — Увольнение разрушит жизнь Кончиты. До пенсии ей еще далеко, но возраст такой, что мало найдется желающих принять ее на работу. И все из-за какого-то идиота-сменщика! Зачем только она его пожалела…
— Вот именно, — холодно произнес Сид.
Джини в отчаянии заломила руки.
— Ну как тебя уговорить? Что мне сделать, чтобы ты не увольнял Кончиту? Ведь это, в конце концов, жестоко!
Она не вкладывала в свои слова какого-то подспудного смысла, но Сид явно что-то заподозрил. Об этом свидетельствовал его быстрый взгляд из-под опущенных век.
— Что сделать? Гм, интересная постановка вопроса… Предлагаешь мне карт-бланш?
Почуяв подвох, Джини насторожилась.
— В каком смысле?
— Ты ведь только что сказала «что сделать, чтобы ты не увольнял Кончиту». Ну, жестокость мы обсуждать не будем, сам я считаю, что мое решение справедливо, тем более что Кончита взрослый человек и не могла не осознавать последствий своих действий. А ты, насколько я понял, ждешь, чтобы я назвал тебе способ, который помог бы убедить меня изменить решение в пользу Кончиты, верно? — С губ Сида слетел смешок, явившийся для Джини полной неожиданностью — не та сейчас была ситуация. — Хм… а что бы ты сама мне предложила?
Она понуро пожала плечами.
— Пожалуй, кроме благодарности, предложить мне нечего.
9
Надежда у Джини почти иссякла. Сид потешается, вся эта история для него развлечение, и ничего тут, видно, не поделаешь…
— Благодарность? — насмешливо протянул он. — Всего-то? А существенного ничего нет?
Джини промолчала. Существенное, в понимании Сида, означало деньги, но такими суммами, о которых он упоминал, она не располагала.
— Судя по всему, на ум тебе ничего не приходит.
— Нет.
— Ясно. Но подобные сделки, знаешь ли, не в моих правилах. Я позволю Кончите работать дальше, закрою глаза на ее провинность — то есть сделаю конкретную вещь, — а взамен услышу лишь «спасибо»? По-моему, этого мало.
С губ Джини слетел вздох. Что тут скажешь?
Немного помолчав, но так ничего и не дождавшись, Сид произнес:
— С другой стороны, есть нечто такое, на чем мы могли бы сойтись. Не догадываешься, о чем я?
Джини задумалась, но на ум ей ничего не пришло.
— Нет.
Закатив глаза к потолку, Сид со вздохом заметил:
— А ведь все лежит на поверхности. Просто как дважды два.
К чему он клонит? — с беспокойством подумала Джини.
— Не мог бы ты выразиться конкретнее? Если существует нечто такое, что могло бы спасти Кончиту от увольнения и что я в состоянии обеспечить, то тебе остается только назвать это.
У Сида вырвался странный звук, будто он поперхнулся, хотя кофе в настоящий момент не пил.
— О да, я могу назвать то, что ты в состоянии обеспечить.
— Говори, — коротко произнесла Джини.
Но прежде чем что-либо сказать, Сид скользнул взглядом по ее стройному телу. Глаза его слегка потемнели.
— Секс.
Слово слетело с уст Сида так тихо, что Джини показалось, будто она ослышалась. Но в следующее мгновение он добавил:
— Да, это единственное, что я действительно хотел бы получить от тебя.
Секс?
Джини изумленно заморгала, затем у нее вырвалось довольно глупое «хи-хи-хи», наконец, во все глаза глядя на Сида, она пробормотала:
— Что за чушь? Какой еще секс? Чтобы мы с тобой… Да нет, ты, наверное, шутишь!
Он прищурился.
— Наоборот, серьезен как никогда. Не понимаю, почему идея секса со мной кажется тебе странной. Ведь у нас все к тому шло и рано или поздно мы оказались бы в постели, но… — Он умолк, словно у него на миг перехватило от волнения горло, что было странно, так как ему-то что волноваться? Впрочем, подобное впечатление могло быть ошибочным, потому что в следующую минуту Сид спокойно продолжил: — Но вместо меня ты предпочла пять тысяч долларов и моего отца. Ну и еще, разумеется, те деньги, которые тебе выплатили наши конкуренты за шпионаж в принадлежащей нам компании.
