Он не привык объясняться, но ему нужно было объяснить кое-что ей. Ему нужно было, чтобы она позвонила Никки, и он решил, что, если вытащит ее из машины на полчаса, это поможет. Видит Бог, ей нужен был перерыв. Джанетт не Кадилак. Она зверь, и ездить на ней, значит, ездить жестко. К тому времени, как они достигли Вейла, Реган выглядела так, будто вот-вот развалить на куски, так что он притормозил «У Джейка» – в первом же замеченном им месте с хорошей едой, быстрым обслуживанием и парковкой сзади.
– Фри от Энди славится по всей долине, – сказал он, наблюдая, как она отталкивает очередной ломтик картошки на край тарелки.
Она подняла глаза.
– Энди? – Простота вопроса не смогла скрыть ее осторожности.
Ага, он определенно заставлял ее нервничать. Он был уверен, что она все еще перебирает в голове события этого дня, но до сих пор не может понять, как, черт возьми, все закончилось здесь: с ним и Джанетт. В Сиско события развивались довольно быстро.
– Энди «Джейк» Джонсон. Чемпион мира по гонкам на скоростном спуске. Пару лет назад он взял Большое Дерево. Мальчик, выросший в Колорадо. Это его место.
– Джейк Джонсон. – Изящные линии ее бровей сошлись вместе. – Я помню его. Он из Боулдера. Все думали, что он возьмет золото на Олимпиаде. А потом он ушел из команды. Ты знаком с ним?
– Мы жили в одном доме в Вейле как-то зимой. – Он ухмыльнулся. – Это почти убило меня.
Ее брови поднялись и не без причины. Джейк Джонсон был печально известен своей любовью к жизни на широкую ногу, огромному количеству женщин и махинациям, которые привели бы (и приводили) большинство менее везучих в тюрьму. Был один инцидент с молодой женой стареющего актера, на котором таблоиды кормились неделями.
– Да, он с большой скоростью прожигает жизнь, – сказала она, пытаясь скрыть удивление и, возможно, капельку облегчения. При нормальных обстоятельствах Джек Джонсон не стал бы рассматриваться как авторитетное лицо. По крайней мере, не как лицо, впечатлившее ее, в этом он был уверен.
– Живущие так думают так, – сказал он, его ухмылка превратилась в кривую линию.
– А ты – нет?
Он покачал головой.
– Быстро – это удвоенная скорость звука на высоте тридцать тысяч футов.
Он видел, как слова проникли в нее, отразившись на лице вспышкой понимания, увидел, как спало ее напряжение, и понял, что он на правильном пути. Ей было комфортнее с героем американских ВВС. Он также понял, что ненавидит использовать свою козырную карты в области доверия к себе. Его единственную козырную карту.
– Ты водишь как военный пилот, – сказала она. Она произнесла это так, что слова не казались комплементом, но широкая ухмылка все равно появилась на его губах.
– Да, но нас с Джанетт никогда не подстреливали. – И ведь действительно: ни на улицах, ни на треке, даже близко не подбирались.
Ее голова поднялась, серый цвет в глазах почти граничил с фиолетовым, и в первый раз за день осторожность оставила ее.
– Тебя показывали во всех новостях, – сказала она, слегка подаваясь вперед; казалось, она вдруг забыла о своем затруднительном положении. – Сначала мы не могли поверить. Что это ты. Это потрясающе, правда, то, что ты выжил.
– Адская была поездочка, – признался он. Он не возражал против разговоров о своем последнем высокопрофессиональном провальном полете, если это помогало ей расслабиться.
– Мы читали все статьи. Уилсон вставил обложку «Ньюсвик» в рамку. Она висит у него в домашнем кабинете.
Он рассмеялся.
– Я определенно заработал свои пятнадцать минут славы, угробив самолет за двадцать миллионов долларов.
Ее брови снова нахмурились.
– Они же не винили тебя за то, что случилось, так? Ни в одном из сюжетов не упоминалось об ошибке пилота.
– Нет. – Он потянулся за своим кофе. – Расследование лишило их подозрений о моих ошибках. Радар не засек ракету. К тому времени как я понял, что превратился в мишень, было уже слишком поздно. Чертова штуковина была уже в паре секунд от корпуса. От удара самолет просто начал разваливаться на куски вокруг меня.
– Не могу себе даже представить, каково это – быть подорванным в небе. – Она склонилась еще ближе к столу, ее тихий голос был полон сочувствия, глаза потемнели от беспокойства – ее груди поднялись к полукруглому горлу кружевной рубашки. В туалете она поправила прическу, снова забрав волосы в высокий хвост, но пока она говорила, одна непокорная прядь освободилась и шелковой завитушкой спустилась к подбородку.
Внутри у Куина что-то включилось, и он едва удерживал себя, чтобы не наклониться, не прикоснуться губами к ее рту, не зарыться пальцами в серебряный и золотой шелк волос, не притянуть ее ближе к себе для поцелуя. Ему стало интересно, существовало ли какое-нибудь название для подобной реакции на женщину. «Одержимость» могло бы подойти. «Озабоченность» точно подошло бы. Когда она смотрела на него своими потеплевшими серыми глазами, как будто хотела позаботиться о нем, исправить все, он не хотел ничего, только предоставить ей шанс сделать это – любой шанс.
Приказав себе успокоиться, действительно успокоиться, он остался ровно на своей половине стола, и не делал ничего, только удерживал ее взгляд. Он только что достиг того, к чему стремился, и, возможно, ему просто следовало продолжать.
– Кид был одним из тех морпехов, которых бросили на вражескую территорию, чтобы спасти меня, – сказал он.
– Чудо-мальчик?
Быстрая улыбка подняла уголки его губ.
– Ему было только восемнадцать, но, могу тебе гарантировать, он не думал о себе как о «мальчике» тогда и уж точно не делает этого сейчас. Он вытаскивал меня оттуда на своей спине, под огнем. Ты можешь доверить Киду Никки, Реган. Он умен и эффективен, не говорю уж о том, что является одним из лучших профессионалов в области оружия. Если его задание – защищать ее, кому-то придется прежде убить его, а потом уже захватить ее.
От этих слов ее лицо снова побледнело.
– И ты думаешь, что этот Винс Бренсон – из тех парней, которые могут навредить моей сестре?
– Бренсон навредит любому, кто встанет у него на пути.
– Из-за тебя и тех машин. – Это было явное осуждение.
– Нет. – Он покачал головой, решение уже было принято. Он хотел, чтобы в семь часов вечера Кид приклеился к Никки МакКинни, чего бы это ни стоило. Если Ропер Джонс и его головорезы вышли на охоту, второго шанса может и не представиться. – Из-за груза костей динозавров, который я украл у него в Северном Берлингтоне.
Долгое время она просто смотрела на него.
– Что? – наконец спросила она, будто думая, что просто неправильно поняла его.
– Мы искали украденный груз, но, думаю, в ящиках были окаменелости.
– Ящики? Украденный груз? Какой украденный груз? И какое отношение он имеет к моему деду?
