Однако на Восточный фронт белогвардейцы так и не попали, их внутренняя гражданская война в рамках мировой войны завершилась ожесточенными боями с советской 57-й армией 3-го Украинского фронта. Как пишет автор статьи в «Независимом военном обозрении» Сергей Юферев: «Обе стороны испытывали друг к другу ненависть». Наиболее жестокая борьба развернулась в районе Кралево и Белграда, через которые шли выводимые из Греции германские соединения. 20 октября был освобожден Белград. На следующий день был штурмом взят город Кралево и перерезана магистраль Салоники — Белград. К концу октября основные силы немецкой группировки «Сербия» были уничтожены. После сдачи Белграда немцам и Русскому корпусу пришлось отходить на север в обход, через труднодоступные, контролируемые партизанами горные районы Боснии.
В апреле 1945 года корпус пробился к австрийскому городу Клагенфурт, где и капитулировал перед английскими войсками. В его рядах оставалось всего 3500 человек, способных носить оружие. Они были помещены в лагерь Келленберг, где содержались до 1951 года. В отличие от казаков и чинов РОА они, как несоветские граждане, не были выданы СССР. В 1951 году большинство, в том числе и Владимир Седельников, которому тогда было 50 лет, перебрались в США.
В официальной биографии Дмитрия Шульгина говорится, что во время войны он строил дороги в Польше. Известно, что Польша была оккупирована и, соответственно, строить дороги можно было только в составе германских строительных частей. Значит, он сотрудничал с гитлеровцами?
Но это не так. Внешне новопоколенцы входили в те или иные структуры вермахта, инженерной организации Тодта, частных немецких фирм и, пользуясь предоставленными возможностями, вели подпольную деятельность. Их стратегия базировалась на идее свергнуть при помощи немцев коммунистический режим и после этого возглавить российское государственное строительство. Разумеется, германская политическая полиция (гестапо) видела в них противников рейха, выслеживала, арестовывала, даже бессудно убивала. Так, в декабре 1943 года был застрелен на улице Варшавы руководитель Польского, самого активного отдела Национально-трудового союза А. Е. Вюрглер, официально занимавший должность помощника по политической части начальника управления по борьбе с партизанским движением абвера («зондерштаб»). Кстати, один из помощников Вюрглера, инженер И. И. Виноградов, тоже сотрудник «зондерштаба», приобрел немецкую строительную фирму «Эрбауэр», где работали многие члены союза[520]. По командировочным удостоверениям «зондерштаба» члены союза совершали поездки по оккупированным областям, занимались пропагандистской работой и даже создавали группы НТСНП в партизанских отрядах.
Поэтому за строкой биографии Дмитрия Шульгина о строительстве дорог в Польше надо прочитывать огромный пласт информации о подпольной деятельности Национально-трудового союза. Василий Витальевич едва ли мог о ней знать, так как безвылазно сидел в Сремски-Карловцах. Но понятно, как Дмитрий мог организовать разрешение отцу на выезд (несбывшийся) в Швейцарию.
Основные кадры организации в 1941 году находились в занятой немцами Европе. Более двухсот человек создавали «русскую силу на русской земле». Использование немецких организаций союз ограничил строгими рамками: он запрещал своим членам служить переводчиками в воинских частях и полицейских органах. Члены НТСНП работали инженерами, строителями, агрономами, журналистами, преподавателями, участвовали в городских управах, занимаясь церковной и общественной работой, вели торговлю.
Были созданы группы НТСНП в Минске, Витебске, Смоленске, Пскове, Гатчине, Вязьме, Брянске, Орле, Киеве, Виннице, Днепропетровске, Одессе, Кировограде, Полтаве, Крыму. В Пскове был создан подпольный скаутский отряд. К 1943 году союзом было охвачено 54 населенных пункта, в которых действовало до 120 групп[521].
Как ни опасались немцы сотрудничества с русскими эмигрантами, но были вынуждены прибегать к нему. В марте 1942 года были созданы учебные лагеря в Германии, куда отбирались квалифицированные лица из военнопленных для подготовки к административной работе «на Востоке». Организация преподавания в них велась под руководством союза. Из более 500 русских курсантов в НТСНП было принято около 30 человек, в том числе будущие видные его деятели. Там издавались необходимые союзу печатные материалы — как подпольно, так и открыто, под видом учебных пособий. Подобное происходило и в школе пропагандистов Русской освободительной армии генерала А. А. Власова (РОА) в Дабендорфе под Берлином, в школе для полицейского персонала восточных областей в Бернау, в школе для подготовки бургомистров восточных областей в Вустрау.
В советской историографии вопрос создания РОА трактовался достаточно просто: одни военнопленные, движимые страхом за свою жизнь или предательскими настроениями, вступали во власовскую армию, а другие, будучи мужественными патриотами, категорически отвергали такой выбор. На самом деле все было сложнее, ибо советское общество накануне войны еще далеко не изжило комплекс революционных потрясений, гражданского противостояния и внутреннего сопротивления ускоренной модернизации. Офицерский корпус Красной армии тоже не был однородным. К антибольшевистским по настрою советским генералам относился и командующий 16-й армией генерал Лукин, тяжелораненым взятый в плен в Смоленском сражении, которое предопределило крах германского наступления на Москву. Жизнь Лукина была спасена по прямому распоряжению командующего группой «Центр» фельдмаршала Федора фон Бока (кстати, двоюродного брата капитана 1-го ранга царской армии Бориса фон Бока, зятя П. А. Столыпина). Фельдмаршал не был нацистом, и это многое объясняет.
После излечения в немецком госпитале (ампутация ноги) М. Ф. Лукин встретился с Власовым и спросил у него: «Вы, Власов, признаны ли вы официально Гитлером? И даны ли вам гарантии, что Гитлер признает и будет соблюдать исторические границы России?»
Как вспоминал один из инициаторов создания отдельных воинских частей из русских военнопленных капитан Вильфрид Штрик-Штрикфельд (бывший офицер Русской императорской армии): «Власову пришлось дать отрицательный ответ.
— Вот видите! — сказал Лукин. — Без таких гарантий я не могу сотрудничать с вами. Из моего опыта в немецком плену я не верю, что у немцев есть хоть малейшее желание освободить русский народ. Я не верю, что они изменят свою политику. А отсюда, Власов, всякое сотрудничество с немцами будет служить на пользу Германии, а не нашей родине»[522].
После освобождения из плена в 1945 году Лукин прошел проверку военной контрразведкой Смерш, восстановлен на воинской службе, даже награжден орденом Ленина. И это несмотря на то, что в захваченных немецких архивах сохранились материалы допросов Лукина, который нелицеприятно отзывался о Сталине.
