class="p1">Молодая девушка умирает и просит похоронить ее вдали от людской суеты. Ее хоронят в лесу, на ее могиле расцветает лилия, которую находит молодой охотник. Он приказывает выкопать цветок и посадить его в своем саду. По ночам лилия оживает и превращается в прекрасную девушку. Обнаружив это, принц женится на ней, пообещав охранять ее от лучей солнца, к которым она очень чувствительна. У них рождается ребенок. Принц должен на время уехать на войну. Вернувшись, он не находит свою жену в живых. В этом виновата его мать, которая погубила невестку.
Эта баллада в первом издании «Букета» отсутствовала. К. Эрбен добавил ее во второе издание, вышедшее в 1861 году. Видимо, с этим связано, что примечания автор к балладе не оставил.
Дочернее проклятье
Стихотворение представляет собой диалог матери и дочери. Мать не понимает, что происходит с дочерью, почему она выглядит такой несчастной. Та открывает ей, что родила втайне младенца и убила его, а теперь ищет способ убить себя. Напоследок она оставляет матери свое проклятье за то, что та слишком много позволяла ей гулять, слишком много давала свободы.
Вещунья[20]
Вещунья пророчит будущее народу и подчеркивает, что столько лет уже прошло с тех пор, как Либуша и Святоплук произнесли свои мудрые слова, а народ до сих пор не понял их важность.
В настоящем сборнике представлены следующие баллады:
«Букет», «Клад», «Свадебные рубашки», «Полудница», «Голубок», «Водяной», «Верба», «Лилия», «Дочернее проклятье».
Для удобства читателей большие по объему баллады приводятся не только в стихотворном переводе, но и в прозаическом пересказе.
К. Эрбена называют основоположником западнославянского хоррора по большей части благодаря балладам из «Букета», в которых действительно содержится много жестокого, страшного и темного, но всегда рядом со светлым, нежным. Зло представлено потусторонними силами. У людей всегда есть возможность покаяния и исправления. В противном случае – наказания не миновать и будет оно суровым.
Некоторые баллады из «Букета» положил на музыку Антонин Дворжак. Речь идет о симфонических поэмах: «Водяной», «Полудница», «Букет», «Золотая прялка» и «Голубок».
Композитор Витезслав Новак создал кантату «Свадебные рубашки».
В начале 70‑х годов ХХ столетия в знаменитом пражском театре «Семафор» был поставлен легендарный спектакль «Букет» (реж. Йиржи Сухи).
В 2000 году режиссер Ф. А. Брабец выпустил фильм «Букет», который содержит экранизацию шести баллад: «Водяной», «Свадебные рубашки», «Полудница», «Букет», «Золотой коловрат» и «Голубок».
В 2014 году в Москве вышел роман Галины Артемьевой «Колыбелька из прутиков вербы», в повествование которого вплетены баллады Эрбена из «Букета» – «Свадебные рубашки», «Верба» и «Лилия».
Вестница
Либуше – мифическая чешская княжна, дочь князя Крока, обладавшая даром предвиденья.
Пржемысл Пахарь – по традиции считается основателем рода Пржемысловичей. (На переломе XI и XII вв. это зафиксировано в Чешской хронике летописца Косьмы.) Его выбрала в мужья Либуше и послала к нему послов.
Карел Яромир Эрбен
Предисловие к «Славянской хрестоматии»
Издавая «Славянскую хрестоматию», я имел двойной замысел. Во-первых, я хотел облегчить возможность нашей молодежи простым практическим способом ознакомиться со всеми основными различиями в языках и письменности великого славянского народа, который населяет необъятное пространство различных земель – от Баварских гор и за Уралом, от Афона до Северного Ледовитого океана, управляется разными правительствами и ныне насчитывает около 80 миллионов душ.
Народ этот различается в целом:
А) Своим положением в Славянском мире:
– восточные,
– южные и
– западные.
Б) Языками – по классификации П. Шафарика, речевыми группами:
а) русский язык с тремя наречиями: великорусским, малоросским и белорусским;
б) болгарский;
в) иллирийский, также с тремя наречиями: сербским, хорватским и каринтийско-словенским;
г) польский с кашубским диалектом;
д) чешский с двумя наречиями: чешско-моравским и угорско-словацким;
е) сербско-лужицкий с наречиями верхнелужицким и нижнелужицким.
Эти наречия в свою очередь подразделяются на различные диалекты, а дальше – на несчетное количество говоров.
О местонахождении и письменности каждого языка и каждого наречия, диалекта и говора подробно говорит П. Й. Шафарик в «Славянской этнографии» (Прага, 1842 г.), в работе пока что уникальной и непревзойденной. Однако тот, кто хочет подробно изучить особенности наречий чешско-словацкого языка и их отличия друг от друга, может ознакомиться с «Основами диалектологии чешско-словацкой» А. В. Шембера (Вена, 1864 г.).
В) Славянская письменность делится на две группы, из которых одна, наследующая греческое вероисповедание (русские, болгары, часть сербов и черногорцев), использует кириллическое письмо, а другая (сербские католики и все остальные славяне) – латинское.
Составляя хрестоматию, я выбирал простонародные славянские сказки и сказания, исходя из того, что в них, передаваемых людьми из уст в уста, лучше всего отражаются различия и особенности того или иного славянского наречия. Конечно, мне пришлось встретиться с немалыми трудностями, потому что многие собиратели народных сказок и сказаний уклонялись от языковедческой стороны, считая для себя главным составить сборник для забавного чтения, а также потому, что некоторые ветви славянских наречий пока еще вообще не изучены и не имеют изданных собраний народного творчества. По этой причине я обязан и благодарен некоторым людям, которые с необычайной любезностью помогли мне своими работами и советами:
– господину профессору Лавровскому за его собрание некоторых старинных русских преданий из древних рукописей и его работу в области изучения малоросского языка;
– господину К. Павлову за его исследования болгарского творчества;
– господину доктору Ф. Ценову за исследования кашубских рукописей;
– господину викарию М. Горнику – за верхнелужицкое собрание;
– господину учителю Х. Копфу – за нижнелужицкое;
– господину священнику Б. М. Кулде и господину профессору Ф. Лепаржу – за работы по изучению моравских наречий.
Горячую благодарность приношу также господину Александру Хильфердингу из Петрограда и господину доктору Й. Ф. Новаковскому из Варшавы, которые оказали мне неоценимую помощь своими бесценными опубликованными собраниями, один – русскими, другой – польскими.
При подготовке материалов я обратил внимание на близость друг к другу и естественное положение славянских наречий. В чешском языке я столкнулся с домажлицким диалектом, который, однако, сейчас исчезает: образованная молодежь его игнорирует и через несколько лет он, судя по всему, исчезнет, как произошло с восточночешским диалектом (его пример указан в Диалектологии А. Шембера), от которого сохранились только едва заметные следы. Из Чехии я перешел к Моравии и Словакии, наблюдая в обеих этих землях некоторые диалекты, частью изучая личные записи, частью – уже изданные собрания. С чешским языком крепко связано через старочешский язык верхнелужицкое наречие, тогда как нижнелужицкое наречие приближается к языку польскому. Язык кашубский, который в скором времени, вероятно, ожидает грустная судьба былых
