она сказала с чувством, но без злости.
— Чем же я заслужил такую немилость, о великая? — подыграл ей я.
— Тем, что ввел его величество королеву Вадгарда во искушение, — тяжело вздохнула Ласла, у меня за спиной скрипнул стул. — Можешь обернуться, я уже закончила.
Глянув на сестру, я невольно улыбнулся. Мда, королева, не королева, а выглядела моя названная родственница действтельно как простая, очень расстроенная женщина. Эдакая опытная, умудренная временем женщина, которой в очередной раз не повезло с мужиком. Под моим заинтересованным взглядом она сидела и катала по столу пальцем красную, возможно драгоценную бусинку.
— Что у вас тут случилось? — спросил я осторожно.
— Ну, мы сначала мило поговорили, — начала Ласла, и в каждом ее слове сквозил сарказм. — Потом мы так же мило развлеклись. А потом мы весьма не мило поругались, и Элли в сердцах выкинул в окно мою маску. Кстати, попал по голове кому-то, судя по крику. Сказал, что запрет меня в комнате до тех пор, пока я не придумаю способ снять с себя проклятье, а в это время ты прекрасно справишься с моими обязанностями. Потом этот… гаденыш испугался собственной дерзости и позорно дал деру. И виноват во всем этом ты, Влад.
— А я-то тут при чем? — хитро улыбнулся я.
— А кто крутит у меня на глазах со своей рыцаршей роман? — лукаво прищурилась королева.
— А кто меня подбил начать этот роман? — в тон ей спросил я.
— Но мне ведь завидно, — с каким-то блаженным выражением лица сказала королева, возведя взгляд к потолку. — К тому же Эллиот милый.
— Ну, только так нас с ним и можно охарактеризовать, — хмыкнул я.
— О, прошу, в наше нелегкое время не сыщешь днем с огнем мужчины, который не был бы похож на женщину или не был бы калекой! — покачала головой королева. — Последним таким был южный граф, но ты сам присутствовал на его свадьбе вместе со мной. А ведь любви-то хочется! Ох…. какой же кошмар… я чувствую себя какой-то лесбиянкой из-за этого дурня Эллиота…
Ласла закрыла лицо руками и шумно вздохнула.
— Ну, все не так уж и плохо, — заметил я миролюбиво.
— Да, разумеется, все не так уж и плохо, — иронично заметила Ласла. — Парень, который мне нравится прячется под женской личиной из-за закона о дизертирах, мало того — даже не может посмотреть на мое лицо из-за проклятья! Но и это еще не все, можно было бы завязать глаза, и… нет же, разумеется, мало тебе, Ласла, неприятностей. Потому если этот замечательный молодой человек тебя поцелует или решит удовлетворить твои сексуальные потребности, хмн, не при помощи своих нежных пальцев, то его ждет страшная, болезненная смерть. А теперь добавь к этому тот факт, что у парня взрывной характер а я — коронованная особа. Да… кажется корона слишком сильно жмет на мою голову, скоро совсем лишусь рассудка!
— Мда, неприятно, — нехотя согласился я.
— Но, — Ласла возвела палец к небу решительно, не дав мне и слова вставить. — Я счастлива хотя бы уже тому факту, что кто-то меня так сильно любит, что готов выбросить маску, которая дороже чем его годовое жалование, в окно.
В дверь постучали, королева закатила глаза. Я дернул плечами, подъехал поближе, открыл. В щель просунулась рука, держащая злосчастную драконью маску, которой было хоть бы хны от удара об землю. Я хмыкнул — зачаровали ее что ли? Рука к тому же была не Эллиота — маску мне протягивала Отна.
— Чего, вашество буянит? — спросила она тихо, глянув на меня в щель. — Может того, магам приказать приготовиться? А то вдруг пожар, или потоп, или еще чего…
— Нет, магов звать не надо, — улыбнулся я Отне, забрав маску. — Кому шишку набили?
— А да не бери в голову, — усмехнулась собачка. — Всего-то пришибли немного Луку. Но она там со смеху укатывалась и была так счастлива, аж целовалась с этой самой маской. Эллиот еле ее у нее отобрал.
— Ясно, понятно, — сделал скорбное лицо я, сдерживая смех из последних сил. — Ладно, Отна, ты свободна. Эллиоту привет передай, если увидишь.
— Есть, ваш высочство, — козырнула рыцарша и пропала.
Я повернулся к Ласле и, чувствуя себя идиотом, надел маску себе на голову.
— Знаешь, — сказал я, посмотрев на задумчивую сестру, — а Элли молодец. Ты бы не слишком над ним измывалась, он ведь тебя любит.
— Да, знаю, — ответила спокойно сестра. — Эх… Влад, Влад, Влад… как же это все… ужасно-то. Аж слов нет.
— И не говори, — сказал ей я, и уже хотел перейти к делу, как королева продолжила.
— А знаешь, что самое ужасно во всей этой идиотской, совершенно дурацкой, придурошной ситуации? — спросила она. — Мне впервые за почти четыре года хочется либо пойти и придушить Эрика собственными руками за проклятье, либо поднатужится и снять его уже наконец! И все из-за какого-то взбалмошного, худощавого, переодетого женщиной парнишки, который столько раз мою шкуру спасал, что я уже на пальцах посчитать не могу.
— Так попробуй, — улыбнулся ей я, радуясь такому неожиданному повороту событий. — А то ты все ныла — невозможно, невозможно… надо было давно тебе стимул найти!
— Вечно ты мне стимулы находишь, — фыркнула Ласла. — То в кошмар падать начинаешь, чтобы я освободилась и тебя поймала, то рыцарем интересным соблазняешь. Вот как брошу тебя в темницу — и будешь знать.
— Не надо в темницу, я тебе еще пригожусь, — улыбнулся я.
— Не могу я попробовать, — вздохнула Ласла. — Не помню я толком что там Эрик говорил про проклятье, а бусы мы так и не нашли.
— Постой, как же так?! — удивился я. — Ты же в тот раз, в ванной, в нашу первую встречу, так красочно мне его слова передала.
— Ой, брось! — отмахнулась сестра. — Я тогда была зла как собака на вас с Эллиотом обоих. К тому же когда Эрик меня проклинал я стояла в параличе как кукла восковая и прибывала в таком шоке, что слов-то не слышала толком. Если бы я все правильно поняла, если бы я правильно услышала, я бы давно уже сняла это треклятье проклятье, мрак его забери. Ведь я почти год никаких страшных смертных приговоров не подписываю, жертвую деньги храмам и вообще веду себя как самая настоящая добрая королева.
— Проблема, — хмыкнул я, а потом решил резко перевести тему. — Ласла, а ты случайно не знаешь, где находится на водном платье колыбель Цехеса?
Ласла застыла испуганным зайцем, даже моргать как забыла. Уставилась на меня, распахнув глаза и приоткрыв пухлые губы.
— Откуда ты… — начала она.
— Сейчас все расскажу, — невесело улыбнулся я.
