Полковник шагнул к шкатулке и, прежде чем Маркус успел возразить, носком сапога откинул крышку. Секунду он рассматривал содержимое шкатулки, затем поднял взгляд, и на губах его мелькнула знакомая быстрая усмешка.
– Посмотрите, капитан. Вам это понравится.
Блики огня плясали на стальной гладкой маске – точной копии той, которая была найдена после разгрома десолтаев. Янус наклонился и достал маску из шкатулки. Под ней обнаружилась другая такая же, а ниже Маркус разглядел еще одну.
– Что это? – спросил он. – Запасной гардероб Стального Призрака?
– Скорее, источник его таинственного могущества, – ответил Янус.
– То есть как? Эти маски действительно обладали каким-то особым свойством?
– Скорее значением, которое им приписывали. – Янус провел пальцем по гладкому металлу. – Воистину гениальный замысел. Удивительно, как им удавалось так долго сохранять эту тайну.
– Так вот каким образом Стальной Призрак умудрялся быть сразу в нескольких местах, – проговорил Маркус. – Он использовал двойников.
– В известном смысле. Я полагаю, что на самом деле никакого Стального Призрака просто не существовало. Он был мифом, в который верили все, кроме самих десолтаев. Воображаю, как они потешались над всеми на привалах.
– Но кто-то же носил эти маски!
– Да кто под руку подвернулся, тот и носил. Сотворив легенду, не забывай подкреплять ее делом. Достанешь маску из-под плаща – и заурядный налет кочевников превращается в кровавый поход самого Стального Призрака. Снимешь ее, когда никто не видит, – и Призрак растворяется в пустыне, словно бесплотная тень. Сочетая эти уловки с преимуществом, которое давал обмен световыми сигналами, десолтаи создали призрачную марионетку, которая наводила ужас на всю страну.
Маркус поглядел на маску, которую держал в руках полковник.
– Вы знали. Вот почему вы приказали не объявлять публично, что мы убили Призрака, – вы знали, что он может появиться и здесь.
– Скажем так – я это подозревал. Имея дело с человеком, чья единственная примета – нечто, прячущее его лицо, разве можно быть уверенным в том, что это один и тот же человек? С тем же успехом можно заявить, будто понтифик Белых жил на свете добрую тысячу лет – только потому, что разные люди из поколения в поколение надевали его шляпу.
– Вы могли бы и рассказать мне об этом.
– Я и рассказал бы, если б когда-нибудь в том возникла серьезная необходимость. Пока что все это просто курьез. – Он с презрением посмотрел на трупы и, возвысив голос, крикнул так громко, что эхо заметалось между стен зала: – Поразительная щедрость! Благодарю!
Маркус открыл было рот, но полковник поднял палец, знаком призывая его молчать. Минуту спустя исполинскую пещеру наполнил другой голос, отдаленный, сухо шипящий звук, который доносился, казалось, отовсюду:
– Расхем, ты получил то, за чем пришел. Полагай это нашим выкупом.
– Спокойно! – бросил Маркус, видя, что солдаты начали озираться по сторонам. Меньше всего им сейчас было нужно, чтобы чей-то неосторожный выстрел вызвал общую панику. – Капрал, прикажите людям сомкнуться.
– Я – полковник граф Янус бет Вальних-Миеран, – проговорил Янус по-хандарайски. – Могу я узнать, с кем имею честь беседовать?
– Ты можешь звать меня Матерью. – Слово заметалось странным эхом, раз за разом отдаваясь под сводами пещеры. Гораздо дольше, чем следовало бы любому эху. – И мне хорошо известно, кто ты такой.
– В таком случае вы знаете, что я пришел не за этим.
– Разве? – Голос Матери был свистящим шорохом песка, гонимого ветром по камню. Огонь, освещавший двух мертвецов, замерцал и погас. – Перед тобою предводители Искупления. Забирай их, доставь, торжествуя, к любимому своему принцу. Десолтаи более не станут бунтовать, и Стальной Призрак канет в небытие, станет лишь преданием Большого Десола. Чего же еще тебе надобно?
– Я пришел за сокровищем Короля-демона, – сказал Янус. – Отдайте мне Тысячу Имен.
– Стало быть, это именно то, чего я опасалась. Вы прислужники Орланко и Черных священников.
Маркус искоса глянул на полковника, но лицо Януса осталось совершенно непроницаемо. Никто из рядовых не мог понять разговора, который велся по-хандарайски, да и сам Маркус уже сомневался, верно ли все понял: «Черных священников? Если она имеет в виду наших Черных священников, то опоздала на сотню лет…»
– Нет, – сказал Янус, – они и мои враги.
– Ты лжешь, – отрезала Мать, – или же сбит с толку – не суть. В последний раз говорю тебе, расхем, – забирай свою добычу и уходи.
– Мне нужны Имена.
Древний сухой голос перешел в удаляющийся шепот:
– Как пожелаешь…
Пещеру заполнил новый звук. Из темноты, со всех сторон одновременно хлынуло шипение – такой звук издает закипающий чайник, перед тем как разразиться пронзительным свистом. То ли сотня, то ли целая тысяча чайников шипела одновременно, и эхо бесконечно вторило этим звукам до тех пор, пока они не пронизали весь исполинский храм.
В темноте вдоль стен зала, там, куда не проникал свет, вспыхнули зеленые огоньки. Маркус вдруг осознал, что это глаза – море глаз, источавших зловещее бледно-зеленое свечение, которое напомнило ему лесных светляков. В этом тусклом свечении стали видны шеренги колышущихся тел и ряды безжизненных отупелых лиц, обрамленных струйками белесых испарений. Точно такие же белесые струйки сочились прямо перед ним, смешиваясь с темным древесным дымом угасшего огня. Маркус опустил взгляд.
У генерала Хтобы остался только один глаз, и сейчас он широко распахнулся, до краев наполненный зеленым огнем. Рот генерала зашевелился, и всякий раз, когда толстые губы раздвигались, из них вырывалась струйка текучего дыма. Судорожно дернувшись, труп перевалился набок и стал неуклюже подниматься на ноги. Мертвый Длань Господня рядом с ним приподнялся, сел и, вперив в Маркуса пылающий зеленью взгляд, на четвереньках пополз вперед.
– Убейте их! – повелел голос Матери, и эхо, вторя ее словам, с каждым разом усиливалось, пока громовые его раскаты не заглушили шипение дыма. – Убейте их всех!
– Долбаные мученики! – пробормотал Маркус. Во всяком случае, ему показалось, что эти слова произнес именно он, хотя сразу несколько человек воскликнули то же самое вкупе с другой отборной руганью. Впрочем, по меньшей мере один из рядовых словами не ограничился, и выстрел его мушкета раскатился по гулкой пещере таким сокрушительным громом, что Маркус невольно пригнулся. За первым выстрелом последовал второй, третий, и вот уже вся рота палила из мушкетов, но не слитным залпом, а разрозненно, и прерывистый грохот пальбы, смешиваясь с собственным эхом, разрывал в клочья воздух, точно бесконечная взбесившаяся молния. Вспышки выстрелов заслонили далекий отсвет огней по углам зала, и все превратилось в безумное чередование света и темноты, в котором метались, размахивали руками, дергались фигуры солдат.
