— А перед распродажей она пришла в магазин и обвинила меня в том, что это я украла тебя у нее, — сказала Холли.
— Ты именно тогда ждала меня? — спросил Том. — Очень жаль. Я ведь думал, что ты встречаешься с Виком. Я звонил Кенни, но дозвониться сумел только под утро. Кенни сказал мне, что давно уже не видел Вика. Но мне необходимо было знать, что ты чувствуешь в отношении меня.
— Ах, этот сводник Кенни! — рассмеялась Холли. — Наверняка сейчас со стаканом пытается подслушать наш разговор через стенку. Он так долго пытался свести нас с тобой.
— Знаю. Всякий раз, когда Джоан искала для тебя жениха, я был вне себя от ярости.
— Да ну! — ответила Холли, прикрывая глаза. Ей было приятно, что Том все время ее ревновал.
Зазвонил телефон.
— Алло, — сказала Холли.
— Привет, — ответил Кенни. — Я не хотел стучать в дверь. У вас все в порядке?
— Все просто замечательно, — с усмешкой ответила Холли и поинтересовалась у Тома: — Кенни может к нам зайти?
Том кивнул.
— Заходи, Кенни, — сказала Холли.
Поцеловавшись напоследок, Том с Холли встали с постели. Том принялся одеваться, а Холли, завернувшись в халат, отправилась открывать дверь. Снаружи стояли Джоан и Кенни, сгоравшие от нетерпения. Холли не пришлось ничего говорить — все сказала за нее сияющая улыбка.
Кенни тоже не скрывал своей радости за то, что Холли и Том наконец нашли друг друга.
— Не это ли настоящая любовь? — сказал Кенни. — Так что ты проспорила, Джоан.
— Не говори так, — сказала Джоан. — Я всегда знала, что они встретятся. Мы же спорили о том, когда они встретятся. Я что-то не помню, какой срок называл ты, а какой — я.
— Привет, — сказал Том, появляясь из спальни с пакетом в руках. Я искал носки, а нашел под кроватью вот это. Кстати, тут написано мое имя.
Холли посмотрела на пакет, о котором давно забыла. Он пролежал под кроватью не один месяц.
— Так это твой рождественский подарок, Том, — невозмутимо сказала она. — Можешь открыть его прямо сейчас, если хочешь.
Том наклонился и поцеловал Холли в губы.
— Рождественские подарки? Уже? — спросила ничего не понимающая Джоан. — Ты, наверное, с ума сошла, Холли. На прошлой неделе был день рождения моей сестры. Так я до сих пор не нашла, что ей подарить.
Увидев, что книга посвящена французскому архитектору Ле Корбюзье, Том еще раз поцеловал Холли.
— Спасибо, любимая.
Холли пошла ставить чай, чувствуя, что глупая улыбка никак не сходит с ее лица. «До чего же все здорово!» — думала она.
Глава 39
Стелла стояла у дверей отделения интенсивной терапии, устало прислонившись к бледно-зеленой стене. Она провела там всю ночь, но заснуть бы сейчас, наверное, не смогла. Стелла и прежде слышала, что возможности человека безграничны, но проявляются они только в критические минуты. Было уже восемь утра. За ночь она выпила три чашки кофе, бутылку минеральной воды и не сомкнула глаз. Волнение было слишком велико.
Анджела позвонила вчера, уже после одиннадцати. Стелла знала, что поздние и ранние звонки обычно несут плохие новости, и, услышав голос подруги, сразу подумала о худшем.
— Анджела? — обеспокоенно спросила Стелла. — Что-то с папой? — Внезапно почувствовав головокружение, она схватилась за край журнального столика.
— У него был сердечный приступ. Он в Центральной больнице Кинварры, в отделении интенсивной терапии. Врачи не хотят говорить со мной и Алистэром, поскольку мы не являемся его родственниками. Думаю, тебе нужно приехать.
— Насколько все серьезно? — спросила Стелла.
— Я очень боюсь. Он был с нами, когда у него случился приступ. Он был очень плох, но все равно продолжал твердить, чтобы мы ничего не говорили Роуз. Я просто не знала, что делать.
— Ты правильно поступила, что позвонила мне. Я буду через час, — сказала Стелла. — Я не выключаю мобильный, так что звони, если что.
Она продиктовала номер и, повесив трубку, принялась собирать в свою маленькую сумочку все необходимое. Спустя три минуты она была уже в машине и, отъезжая от тротуара, позвонила Таре. Ответил автоответчик.
— Тара, если ты дома, возьми трубку!
Но сестра трубку не взяла. Хоть Стелле и не хотелось оставлять это сообщение на ленте автоответчика, другого выхода не было.
— Тара, позвони мне на мобильный, как только получишь это сообщение. Пока.
Стелла набрала и мобильный номер сестры, но ей снова никто не ответил. Она оставила сообщение, а потом позвонила Холли.
— Привет, Стелла, — сказала Холли сонным голосом.
— Привет, у меня плохие вести. У папы сердечный приступ.
— О нет! — воскликнула Холли, окончательно проснувшись.
— Только что мне звонила Анджела. Я взяла все необходимое и еду домой в Кинварру. Тебя захватить?
— Да. Через десять минут я буду на остановке.
На ближайшей остановке Холли высматривала машину сестры. Вскоре Стелла подъехала, и они обнялись.
— Анджела говорила еще что-нибудь? Он очень плох? — спросила Холли, как только пристегнула ремень безопасности.
Стелла покачала головой:
— Она ничего не знает, ей не говорят. К счастью, папа был в тот вечер с Анджелой и Алистэром. Они и вызвали «скорую». Не хочу и думать, что могло случиться, если б он был один.
Холли положила ладонь на руку сестры:
— Ничего, Стелла, все будет хорошо. Мы должны в это верить. Если мы придем в больницу с плохими мыслями, папа это почувствует. Давай верить в то, что он, слава Богу, вовремя оказался в больнице и все будет в порядке.
— Я знаю, — коротко ответила Стелла и, вытерев слезы, постаралась сосредоточиться на дороге.
— Ты звонила Таре?
— Ее нет дома. Я не хотела оставлять подробное сообщение и попросила перезвонить. — Помолчав, Стелла продолжила: — Мама не знает. Анджела сказала, что папа просил ничего ей не говорить.
— Бедный папа, — проговорила Холли. — Он думает, что мама приедет к нему лишь потому, что он болен, а вовсе не потому, что хочет с ним остаться. Мы должны сказать ей, Стелла.
— Но мы не можем звонить ей посреди ночи. Она тут же поедете в Кинварру.
— Хорошо, тогда мы сообщим ей утром, — сказала Холли и добавила: — Знаешь, она ведь по-прежнему его любит.
Им повезло, и они добрались до Кинварры чуть больше чем за час. Но им показалось, что прошла целая вечность, пока они добрались до больницы и миновали дверь с надписью «Отделение интенсивной терапии». Наконец они увидели Анджелу и Алистэра, сидящих в холле, куда обычно больные выходят встречаться с родственниками. Анджела и Алистэр держались за руки, Анджела плакала. Ноги у Стеллы вдруг стали ватными. Анджела могла плакать лишь по одной причине.
