скользкое крыльцо и поднялся в сени.
Дома была Кристина, встретившая меня в прихожей. Она, как и Сергей, тоже не ждала гостей. Их племянница Юля увлечённо смотрела маленький, старый телевизор и не обращала на меня никакого внимания. Кристина задала тот же вопрос, что и Сергей, увидев меня. Я, в свою очередь, ответил ей тем же, чем и Сергею. Она пригласила меня на кухню. Там к нам двоим вскоре присоединился Сергей и рассказал, наконец, откуда у него оружие.
— Главный вооружил всех, — пояснил он, — Ну, как всех: по ружью на дом. А там уж кому как повезло. У нас, вроде, нормальный аппарат. Кому-то двустволка старая досталась, которая ещё неизвестно, стреляет ли вообще. Стволы по сусекам наскребли: всё, что было в закромах, и что когда-то изъяли у новоприбывших
— А зачем он это сделал?
— Для самообороны. Все его менты и прочая братва в поля ушли, упырей гонять. Я, честно говоря, сам не понял толком, что там за история: мэр как-то нескладно и второпях всё объяснил. Как будто какими-то контейнерами их кто-то сбросил с самолётов. А кто сбросил, зачем — даже он не знает. И никто вообще толком не знает. Хотя самолёты и впрямь пролетали: эскадрилья целая, да ещё здоровые такие.
— А люди что по этому поводу говорят?
— Да что они говорить могут? — отмахнулся Сергей, — Так, языками чешут. У всех версии какие-то — чепуха одна. Главное, что они где-то неподалёку тут приземлились и, вроде как, некоторые даже уцелели при падении и бродят где-то в окрестностях. Вот, чтобы не дожидаться, пока они на деревню набредут, Гросовский и отправил народ отстрелять их на подступах. Так-то я не переживаю, если честно. Мы, вон, забор наполовину достроили: точнее, базу закончили, костяк, по всему периметру. Мертвечина — она же, вроде, тупая, бестолковая. Кто-то говорил, что они даже через простые препятствия перелезть не могут: тормозятся возле них и носом утыкаются, не понимая, что к чему. Так что даже ружья, по сути, не нужны: забор один со всеми справится, если что вдруг. Ну а это — это всё больше для подстраховки.
Сергей ещё раз показал мне свой карабин, давая понять, что он имел в виду под словом «это».
— Ты лучше расскажи, — включилась в разговор Кристина, — Как ты-то тут оказался? Мы думали, и ты, и Ира с концами ушли. Кстати, где она?
Я поведал им всю историю своих злоключений, начиная с того дня, как я ушёл от них в последний раз. Мне было радостно, что ни Сергей, ни Кристина не держат больше на меня зла за ту былую выходку, когда Старков приехал в Надеждинское набирать людей в первый раз. Мы снова сидели на кухне за чаем, как старые друзья, встретившиеся друг с другом после долгой разлуки.
В середине моего рассказа на кухню пришла Юля. Увидев меня, она растерялась, не зная, как отреагировать на моё появление. Потом из её уст в очередной раз прозвучал вопрос, уже озвученный её дядей и тётей.
— А как ты сюда пришёл?
И я начал рассказывать историю заново.
Мы славно поболтали, и уже на закате разошлись. Я вышел на крыльцо, чтобы сходить в уличный туалет, а после — как следует надышаться свежим воздухом прежде, чем лечь спать. Сергей и Кристина выделили мне койку в комнате, в которой раньше ночевали мы с Ирой. После такого долгого дня я, впрочем, был бы рад устроиться и на холодном полу. Перед тем, как снова зайти в дом, я долго смотрел на заходящее солнце. Оно медленно тонуло в унылом, серо-коричневом море облетевших деревьев где-то там, далеко за огородами. Небо озарялось багрянцем его лучей, сделавшихся напоследок особенно яркими.
А дальше, вслед за сумерками, на Надеждинское опустилась ночь.
День 112
В предрассветном полумраке меня разбудил Сергей. Спал я крепко, и проснулся не сразу. Он же настойчиво тормошил меня за плечо, требуя, чтобы я немедленно встал с постели.
Когда я открыл глаза и увидел его, нависающего надо мной в домашних штанах, в майке и с карабином на перевес, я решил, что всё ещё сплю: настолько вид Сергея был абсурдным. Но едва он сказал мне, что послужило поводом к такому раннему подъёму, я вмиг вернулся в реальность.
— Тихо! Вставай, Костя, одевайся! — проговорил он шёпотом, — Не шуми только: обложили нас.
— Кто обложил? — спросил я, вопреки его наставлениям — во весь голос.
— Ш-ш-ш! Тихо, говорю! Уроды эти бестолковые — кто ещё? Везде вон: и по двору, и по улице ходят.
— Откуда они взялись?
— А я знаю? Одевайся. Надо как-то подготовиться, если вдруг внутрь ломиться начнут.
Позднее я узнаю, откуда нагрянули мертвецы. Но сейчас и впрямь было не до рассуждений на эту тему. Нужно было действовать, и действовать быстро. Я наскоро оделся, пристегнул свою поясную сумку с дневником и присоединился к перепуганным Сергею и Кристине в гостиной. Они всё ходили вокруг и смотрели в окна то там, то здесь. Юлю к окнам они не подпускали, желая, по всей видимости, оградить её от всецелого погружения в контекст сложившихся неприятных обстоятельств. Она, тем не менее, всё чувствовала. Дети всегда всё чувствуют и видят, когда идиоты-взрослые хотят от них что-либо скрыть, тем самым делая только хуже. Когда ребёнок понимает, что происходит что-то страшное, но все взрослые вокруг старательно об этом молчат, как будто бы пытаясь защитить чадо от этой информации, ребёнок отчётливо понимает, что всё — хуже некуда, и наполняет созданный самими же взрослыми вакуум мрачными подробностями, на ходу сотворёнными буйствующим воображением. Вот и Юля, послушно сидевшая тогда в дальнем углу комнаты, возле печи, рисовала себе самые жуткие картины грядущего. Тщетны были её попытки выведать у дяди с тётей, что там, в конце концов, происходит. «Ничего, Юленька, посиди пока, всё нормально», — отвечали они, держа её за полную дуру.
У Сергея в руках был карабин. Кристина ходила по дому с ножом. Я решил, что и мне неплохо было бы вооружиться хоть чем-нибудь. Я сходил на кухню и взял оттуда то, что доселе никогда не расценивал как оружие против мертвецов: ножницы. Большие кухонные ножницы с треугольными, но затуплёнными концами. Череп ими не пробьёшь, как, впрочем, и гнущимся, плохоньким кухонным ножом. Зато в глаз мертвяку зарядить ими ещё как можно. К тому же, в сравнении с ножом, ножницами прицелиться будет в чём-то даже проще. И в руке они сидят крепче. И как я раньше до такого не додумался?
