Внезапно в дыму сражения Шон заметил среди куч веток и пней бегущие фигуры, яростно стреляющие на ходу.
— ФРЕЛИМО! — восторженно кричал Матату, теребя Шона за руку. — ФРЕЛИМО!
И только тут Шон все понял. Их беспорядочный обмен огнем с преследователями из РЕНАМО привлек внимание и вызвал подход больших сил ФРЕЛИМО, находившихся где-то поблизости, очевидно, готовившихся к атаке вдоль Сави.
Теперь пятьдесят солдат штурмового отряда оказались атакованы значительно превосходящими их силами ФРЕЛИМО. По интенсивности огня Шон предположил, что бойцов ФРЕЛИМО было несколько сотен, передовая часть регулярной армии численностью около батальона.
Он увидел небольшую группу солдат РЕНАМО, которая зашла им в тыл. Бросив свои позиции, они бежали по открытому пространству среди разрывов артиллерийских снарядов. Шон помог им длинной очередью из АКМ. Один из бежавших упал и забился на земле, как пойманная рыба.
Затем он заметил выбегающую слева пехотную цепь ФРЕЛИМО. Их камуфляжные костюмы были восточногерманского производства, и коричнево-зеленые пятна резко отличались от тигровых полос камуфляжа РЕНАМО.
Но для них одинаково опасны были и ФРЕЛИМО, и РЕНАМО. Шон заставил Клодию пригнуться.
— Не двигайся. Возможно, они не догадываются, что мы тут. Они вполне могут продолжить преследование РЕНАМО и не заметить нас. У нас все еще есть шанс.
Минни, перепуганная грохотом, громко плакала. Шон усадил рядом с ней Клодию. Клодия срочно позвала Мириам.
— Успокой ее. Сделай так, чтобы она перестала плакать.
Шанганская девушка подтащила к себе ребенка и закрыла ей нос и рот ладонью, резко прервав ее завывания.
Шон выглянул из своего укрытия и увидел, что цепь ФРЕЛИМО продолжает двигаться прямо на них — решительные воины, ведущие огонь прямо с бедра. Они наткнутся на яму теперь уже через считанные минуты. Он поднял свой АКМ. Их спасение ускользнуло, единственной разницей было то, что теперь их убьют солдаты не РЕНАМО, а ФРЕЛИМО.
В тот момент, когда он уже поднял автомат и нацелил его в живот ближайшему солдату ФРЕЛИМО, цель оказалась закрыта стеной пыли, а в небе над его головой загрохотала 12,7-миллиметровая пушка. На глазах у Шона под огнем вертолета цепь наступающих рассыпалась. Поднявшаяся с земли пыль накрыла яму, в которой они прятались, как раз в те критические секунды, когда над ними пролетал вертолет.
Теперь все вокруг превратилось в хаос, две армии смешались в лесу, минометный огонь и ракеты сносили деревья, над всем этим, завершая полную неразбериху, реял вертолет, посылая вниз ракеты и пушечные очереди.
Шон хлопнул Матату по плечу.
— Сбегай за Альфонсо, — приказал он.
И маленький ндороб исчез в дыму под перекрестным огнем, чтобы появиться снова через минуту, но уже с огромным шанганом за спиной.
— Альфонсо, будь готов к дальнейшему переходу, — кратко приказал он. — ФРЕЛИМО и РЕНАМО завязли здесь по полной программе. Мы попробуем ускользнуть, пока нас не заметили с вертолета.
Шон замолк на полуслове и потянул носом воздух, затем быстро встал на колени и выглянул наружу.
Воздух вокруг них уже окрасился в грязно-серый цвет; в грохоте сражения и реве двигателей вертолета он услышал первое слабое потрескивание горящих веток.
— Пожар! — крикнул он. — И ветер прямо на нас!
Одна из взорвавшихся ракет подожгла сухие ветки, и густое облако дыма накрыло яму, где они лежали, заставив их чихать и кашлять, разъедая глаза.
— Теперь у нас нет выбора: или бежим, или поджариваемся. — Треск и рев пламени заглушал шум битвы. Они слышали приглушенные крики несчастных, оказавшихся на пути быстро распространяющегося огня.
— Пошли!
Шон забросил Минни за спину, и малышка крепко обхватила его за шею своими ручонками, прильнув к нему, как маленькая черная блоха. Шон поднял на ноги Клодию. Альфонсо усадил себе на плечи Микки, ноги мальчика болтались над громоздким ящиком рации. Мириам была рядом с ним, вцепившись ему в руку, придерживающую автомат.
Над ними полз дым, густой, как масло, и они побежали по ветру, стараясь держаться вместе, чтобы не потерять друг друга. Дым проникал им в легкие и закрывал небо, прятал их от сражающихся людей в лесу и от огня парящего над их головами вертолета, а огонь уже приближался и подгонял их, с каждой секундой подступая все ближе и ближе.
Шон почувствовал, как жар покусывает его шею, и тут Минни пискнула, когда искорка коснулась ее щеки. Задыхающаяся Клодия споткнулась и упала на колени, но Шон рывком поднял ее и потащил за собой.
Шон и сам задыхался, каждый вздох обжигал его легкие до самого основания. Далеко им не уйти. Жар лизал их спины, горящие искры крутились вокруг них, и девочка за спиной у Шона кричала и хлопала себя по телу так, как будто на нее напал рой ос. На мгновение она ослабила свои объятия и чуть не упала, но Шон успел подхватить ее и дальше понес под мышкой.
Внезапно они оказались на еще одной вырубке. Их окружали только пни, стоящие в густых клубах дыма, как могильные памятники, а песчаная почва у них под ногами была перепахана бревнами.
— Ложитесь!
Шон рывком заставил Клодию лечь и сунул ей в руки Минни.
Ребенок отчаянно вырывался.
— Держи ее крепче!
Шон сорвал с себя рубашку.
— Лежите вниз лицом! — приказал он.
Клодия послушно перевернулась на живот, подмяв под себя Минни. Шон обмотал рубашку вокруг их голов, чтобы отфильтровать дым, искры и летящую золу. Затем он сорвал пробку с бутылки с водой и намочил рубашку, намочил им волосы и одежду.
Минни все еще брыкалась и кричала, но Клодия держала ее крепко. Шон присел рядом с ними и засыпал их песком, наподобие того, как иногда на пляже играют дети. Около самой земли дым был не такой густой, и они могли хоть как-то дышать. Альфонсо, видя, что он делает, последовал его примеру, засыпав находящихся поблизости от Клодии Мириам и ее брата песком.
Искры, кружащиеся в слепящем облаке дыма, садились Шону на голую кожу. Они кусались, словно ядовитые африканские муравьи. Шон чувствовал, как начинает тлеть его борода, а глаза пересыхают от жара. Он вытряхнул содержимое сумки на землю, а саму холщовую сумку натянул на голову. Потом он вылил на себя воду из второй фляги, лег на спину, закидал себя песком и замер.
У самой земли еще можно было хоть как-то дышать, правда, кислорода хватало только на то, чтобы не терять сознания, но голова все равно болела и кружилась, а жара наваливалась жгучими волнами. По запаху он понял, что закрывающая ему голову сумка начала тлеть, а песок, покрывающий его тело, стал горячим, как только что вынутый из очага горшок. Рев пламени поднялся до крещендо, треск горящих сучьев ничем не уступал ружейным выстрелам. Огонь свирепствовал на всей вырубке, но ветер быстро уносил жар дальше.
