родственники известных русских поэтов). Они собрали на Красной площади народ и объявили о милостях нового царя. Привели Василия Шуйского, который вёл расследование гибели царевича Дмитрия. Перепуганный боярин заявил, что царевич и вправду спасся. Москвичи взбунтовались. Толпа ворвалась в Кремль. Фёдора Годунова и его мать арестовали, а затем убили. Вот как об этом рассказывается в «Новом летописце»: «Князь Василий Васильевич Голицын да князь Василий Мосальский, взяв с собой Михалку Молчанова и Андрея Шерефетдинова да трёх человек стрельцов, пошли на старый Борисов двор, где сидели под стражей царица и царевич, и вошли в дом. Они сидели там, как овцы, ожидая смерти. Стрельцы-убийцы развели их по разным комнатам. Царицу задушили тут же. С царевичем же долго не могли справиться, поскольку он был молод и силён и Бог дал ему мужество. Убийцы пришли в ужас, поскольку он один противостоял четырём. С трудом удалось им его скрутить и удавить. Князь Василий сказал собравшимся людям, что царица и царевич со страху сами отравились, жива только царевна».
Сестру Фёдора Ксению отвели на двор к князю Мосальскому, потом её забрал к себе самозванец. Позже Ксению постригли в монастырь с именем Ольги.
20 июня 1605 г. «царевич Дмитрий Иоаннович» торжественно вступил в столицу, а через месяц венчался на царство. Церемония происходила в двух главных соборах страны: Успенском, где венчались на царство все московские цари, и в Архангельском, где «Дмитрий» плакал у гробов «предков». Из далёкого монастыря привезли мать Дмитрия Марию (в монашестве Марфу) Нагую. В подмосковном селе произошла её трогательная встреча с Отрепьевым, во время которой бывшая царица признала в самозванце «сына».
Лжедмитрий I. Гравюра XVII в.
Новому царю удалось склонить на свою сторону большинство Боярской думы, во главе которой встал хитрый авантюрист Богдан Яковлевич Бельский, выдвинувшийся ещё при Иване Грозном. Вместо сторонника Годуновых патриарха Иова Лжедмитрий сделал патриархом своего ставленника грека Игнатия.
Однако, несмотря на энергичный характер, Лжедмитрий не оправдал ни надежд Польши, ни чаяний собственного народа. Он как бы оказался между двух огней: взяв обязательства перед поляками, должен был выполнить их, но понимал, что это вызовет недовольство в России. Поэтому не торопился ни отдавать Речи Посполитой русские территории, ни вводить в стране католичество, хотя сам открыто пренебрегал православными обычаями. Вместо же обещанных земель самозванец предложил полякам денежный выкуп.
Став московским государем, Лжедмитрий подтвердил принятые до него законы. Он даже увеличил срок сыска беглых крестьян. Для пополнения казны нужны были новые налоги… Однако решить насущные проблемы «царь Дмитрий Иванович» не успел.
Внешне Лжедмитрий не походил на предыдущих московских царей. «Летописная книга» Катырева-Ростовского даёт ему такую характеристику: «Ростом мал, грудь имел широкую, мышцы толстые, лицо простое, не царского вида, кожу имел смуглую. Остроумен, образован, дерзок, многоречив, хорошо умел скакать на лошади. На врагов смело ополчался, храбр и силён, очень любил воинский чин». В нём не было степенства и важности. По дворцу он ходил так быстро, что бояре не поспевали за ним. Послеобеденный отдых заменял прогулками по городу. Вознамерился даже сам принимать челобитчиков. Всё это не укладывалось в традиционные представления о царе. Нарочитая простота Отрепьева отталкивала от него бояр. Странным он выглядел и в глазах простого люда.
Особенно возмутила свадьба Лжедмитрия с приехавшей в Москву Мариной Мнишек. Появившиеся в столице поляки вели себя нагло и бесцеремонно. В народе пошли толки о том, что царь отвернулся от православных обычаев, потворствует «латинянам». Авраамий Палицын, келарь Троице-Сергиева монастыря, с гневом вспоминал: «Охрану дворца поручил он немцам и литовцам. Полякам раздал все древние царские сокровища. Еретическое лютерское племя стало носить воду в серебряных сосудах, в бане мыться в золотых и серебряных тазах. Разрешил всем еретикам и жидам заходить в святые Божии церкви, даже в храм Успения Богородицы (в Успенский собор), и там класть локти и прислоняться к ракам великих чудотворцев Петра и Ионы. Гордясь в своём безумии, повелел расстрига писать себя в титулах наяснейшим и непобедимым цесарем, полагая, что царский титул для него мал».
Зыбкой ситуацией решили воспользоваться несколько бояр во главе с князем Василием Ивановичем Шуйским. Они организовали заговор против Лжедмитрия. В период свадебных торжеств обстановка в Москве накалилась, и ранним утром 17 мая 1606 г. заговорщики проникли в Кремль. Отрепьева и Марину застигли врасплох. «Разом во всех церквах ударили в набат. Тогда из всех углов побежали толпами сотни и тысячи человек, кто с дубинками, кто с ружьями, кто с обнажёнными саблями, с копьями или с тем, что попало им под руку. Все они бежали к Кремлю. Сильно перепуганный Дмитрий швырнул в комнату свой палаш, стал рвать на себе волосы и, ничего не сказав, ушёл от немцев в свою спальню. Те бросились в соседнюю комнату и заперлись, но царя уже не было. Он ушёл из своей спальни потайным ходом, пробежал мимо царицыных покоев в каменный зал, где со страху выпрыгнул в окно с высоты 15 сажень на пригорок и спасся бы, если бы не вывихнул ногу» (Конрад Буссов). Тут его настигли и убили.
Труп «царя Дмитрия Ивановича» выволокли за Спасские ворота. Потом привели инокиню Марфу, бывшую царицу Марию Нагую. Она тут же отреклась от самозванца. Тело Отрепьева сожгли, а пеплом, по легенде, зарядили пушку, выстрелившую в ту сторону, откуда пришёл Лжедмитрий на Москву. Дочь польского воеводы Марину арестовали и отправили в ссылку в Ярославль. В другие города под надзор выслали и польских шляхтичей из окружения самозванца.
Так закончилась авантюра «воскресшего из мёртвых» царевича. Гибель Лжедмитрия I означала падение престижа царской власти. Монарх уже не внушал прежнего трепета. Царя можно было свергнуть, а можно и убить. Тем самым открывался простор для последующих бесчинств Смутного времени.
Через два дня после гибели расстриги сторонники Василия Шуйского созвали на площади импровизированный Земский собор. На нём Шуйский был «выкликнут» московским царём и стал вторым избранным правителем в русской истории. Царь Василий Иоаннович дал крестоцеловальную запись – грамоту, в которой обязался сохранять привилегии боярства, не налагать опалы и не казнить без суда, не отнимать боярские вотчины без согласия Думы, то есть править в соответствии с интересами боярской верхушки. Во время венчания на царство Шуйский принёс присягу «всей земле».
Новый царь не отличался особенными достоинствами. Этот маленький, подслеповатый, тщедушный человек главным орудием своей политики избрал хитрость и интригу. Он неоднократно менял убеждения в зависимости от обстоятельств, был подозрителен и лицемерен. Внушал скорее презрение, чем уважение.
