большие деньги за его дочь.
Через две недели капеллан пригласил Поля на воскресный завтрак.
— Как жаль, — вздыхал он, — что прошли времена настоящих университетских завтраков, «закусонов», как мы их в молодости называли. Ни у кого нет времени. Лекции начинаются в девять, остается одно воскресенье. Прошу вас, возьмите еще почек.
На завтраке присутствовал преподаватель, мистер Сниггс, который, как показалось Полю, довольно надменно обращался с капелланом, именуя его «падре».
Присутствовал, помимо того, студент-богослов из другого колледжа, некто Стаббс, серьезный молодой человек с тихим голосом и продуманными воззрениями. Он немного поспорил с мистером Сниггсом о планах перестройки библиотеки Бодлея. Поль поддержал Стаббса.
На следующий день у Поля на столе появилась визитная карточка Стаббса с загнутым уголком. Поль отправился в Хартфорд, чтобы проведать Стаббса, но того не было дома. Поль оставил свою визитную карточку с загнутым уголком. Два дня спустя из Хартфорда пришло письмо:
Уважаемый Пеннифезер!
Приглашаю Вас во вторник на чай. Вы познакомитесь с представителем нашего колледжа в Обществе содействия Лиге наций и со священником Оксфордской тюрьмы. Жду Вас с нетерпением.
В гостях у Стаббса Поль съел бутерброд с анчоусом и сдобную булочку. Ему пришелся по душе Стаббс, понравился тихий, уродливый колледж.
Весь семестр Поль со Стаббсом совершали совместные прогулки через «Месопотамию» — в Олд Мерстон и Беркли. Однажды Стаббс так развеселился от чая и свежего воздуха, что даже в книге посетителей расписался как архиепископ Кентерберийский.
Поль вновь вступил в Общество содействия Лиге наций и в университетское музыкальное общество. Однажды он, Стаббс и еще несколько человек даже отправились в тюрьму, чтобы навестить преступников и спеть им хором.
— Это расширяет кругозор, — заметил Стаббс. — Надо видеть все стороны жизни. Этим несчастным наше пение очень понравилось.
Как-то раз в книжной лавке Блеквелла Полю попался пухлый том, — по словам продавца, новый бестселлер. Книга называлась «Земля Валлийская» и принадлежала перу Огастеса Фейгана. Поль купил ее и понес домой, Стаббс ее уже прочитал.
— Весьма поучительная книга, — сказал он. — Устрашающая медицинская статистика. Может, есть смысл устроить по этому вопросу диспут совместно с колледжем Иисуса?
Книге было предпослано посвящение: «Моей супруге — как свадебный подарок». Стиль был высокопарен. Поль прочел весь том и поставил его рядом с «Восточной церковью» декана Стенли.
И еще раз Поль на мгновение вспомнил свою прошлую жизнь.
Однажды, в начале второго курса, когда Поль и Стаббс катили на велосипедах по Хай-стрит с одной лекции на другую, их чуть не сбил открытый «роллс-ройс», который вынырнул из-за угла на огромной скорости. На заднем сиденье, прикрыв колени тяжелой меховой полостью, восседал Филбрик. Он обернулся и помахал рукой в перчатке Полю.
— Привет! — крикнул он. — Как дела? Жду в гости! Я живу у самой реки — у Скиндла!
Машина понеслась по Хай-стрит, а Поль и Стаббс поехали дальше.
— Кто этот вельможа? — спросил потрясенный Стаббс.
— Это Арнольд Беннет[87], — ответил Поль.
— А, то-то лицо знакомое! — воскликнул Стаббс.
В аудиторию вошел лектор, разложил свои бумаги и приступил к обстоятельному разбору ересей первых веков христианства. Поль узнал, что в Вифинии был епископ, который отрицал божественное происхождение Христа, бессмертие души, существование добродетели, законность супружества и таинство соборования. Его отлучили от церкви — так ему и надо!
Эпилог
Шел третий год тихой жизни Поля в Сконе…
Стаббс допил какао, выбил трубку и встал.
— Пойду в свое логово, — сказал он. — Тебе повезло, что ты живешь при колледже. В такой вечер невесело тащиться на Уолтон-стрит.
— Ты возьмешь фон Хюгеля?[88] — спросил Поль.
— Нет, лучше завтра.
Стаббс взял плащ и набросил его на плечи.
— Любопытный был доклад о плебисците в Польше…
— Да, очень, — согласился Поль.
С улицы донесся гогот и звон стекла.
— Боллинджеровцы развлекаются, — сказал Поль. — У кого они сегодня буянят?
— По-моему, у Пастмастера. Этот юноша рановато начинает.
— Ну, значит, ему так нравится, — возразил Поль. — Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, Поль, — отвечал Стаббс.
Поль убрал шоколадное печенье, набил трубку и устроился в кресле.
Раздались шаги, в дверь постучали.
— Войдите, — сказал Поль и обернулся.
В комнату вошел Питер Пастмастер. На нем был костюм боллинджеровского клуба, бутылочно-зеленый с белым. Питер раскраснелся, волосы слегка растрепались.
— К тебе можно?
— Пожалуйста.
— У тебя есть выпить?
— Ты и так достаточно выпил.
— У меня боллинджеровцы. Орут ужасно… Черт! Дай же выпить.
— Виски в шкафу. Ты стал много пить, Питер.
Питер промолчал и выпил виски с содовой.
— Меня тошнит, — сказал он и опять помолчал. — Поль, почему ты со мной никогда не здороваешься?
— Не знаю. По-моему, это ни к чему.
— Ты злишься?
— Нет, отчего же.
— Ну, почем мне знать! — Питер повертел бокал, посмотрел в сторону. — А я на тебя злился.
— Из-за чего?
— Ну как тебе сказать… Из-за Марго, из-за старого Контроверса, из-за всего на свете…
— По-моему, меня не в чем винить.
— Конечно не в чем! Но ведь ты тоже был во все это замешан…
— Как Марго?
— Отлично. Марго Метроланд… Можно, я еще выпью?
— Пей.
— Виконтесса Метроланд, — повторил Питер. — Ну и имечко! Ну и муженек! Все равно при ней все время Аластер. Метроланду наплевать. Он получил то, чего хотел. Я с ними редко вижусь. Чем занимаешься, Поль?
— Готовлюсь принять сан.
— С чего это меня так тошнит?! О чем бишь мы говорили? Да, о Метроландах! Знаешь, Поль, зря ты с нами связался. Честное слово, зря! Мы из другого теста. Точнее я все равно объяснить не смогу. Ты не обиделся, Поль?
— Нет. Я тебя отлично понял. Вы динамичны, я — статичен.
— Разве? Наверно, ты прав. Ты когда-то был моим учителем. Как глупо. Помнишь? Лланаба, латынь, орга́н… Помнишь?
— Да, помню, — ответил Поль.
— Как глупо все получается. Помнишь — ты учил меня на орга́не?
— Да, помню, — ответил Поль.
— А потом Марго Метроланд хотела выйти за тебя замуж. Помнишь?
— Да, — ответил Поль.
— А потом ты оказался в тюрьме, и Аластер — это кавалер Марго Метроланд — и Метроланд — это ее муж — тебя оттуда вытащили. Помнишь?
— Да, — ответил Поль. — Помню.
— И вот все прошло, а мы с тобой сидим здесь и разговариваем. Правда глупо?
— Да, немножко.
— Поль, а помнишь, ты сказал как-то… это было в «Ритце», там еще был Аластер, кавалер Марго Метроланд… Помнишь? Ты сказал: «Судьба — эта коварная дама»… Помнишь? Я еще тогда напился…
— Да, — ответил Поль, — помню.
— Эх, Поль, дружище! Я так и знал, что ты все помнишь. Давай за это выпьем! Как
