Глава 21
ОТНОШЕНИЯ СО СТАРЫМ ВРАГОМ
В августе 1773 года Фридрих навестил Зейдлица в его доме в Минковски, неподалеку от Олау. Король больше никогда не увидит великого кавалериста. Зейдлиц был несчастен в семейной жизни, с ним жили две разведенные дочери, и Фридрих редко встречался с ним в последние годы вплоть до его болезни — тот умер вскоре после визита короля, в ноябре. Герои и память о них уходили.
Мир и всеобщее согласие порой казались далекими. Все ворчали не только по поводу раздела Польши. Русско-турецкая война в конце концов закончилась в июле 1774 года Кючук-Кайнарджийским миром, но ситуация в Молдавии и Валахии оставалась хрупкой. Шли споры между Константинополем и Веной, Санкт-Петербург с глубоким подозрением относился к обоим. Австрийцы ранее по секретному договору с турками, к великому гневу русских, заполучили в этих княжествах плацдарм. Фридрих был уверен, что в планы Кауница входит расширение австрийских владений в Хорватии и, видимо, в Венецианской Далмации. В Польше Фридрих завершил свою часть раздела этой страны быстро и эффективно, но оставалась некоторая неудовлетворенность. Страны — участницы конвенции были не очень довольны долями. Фридрих, например, не примирился с ситуацией с Данцигом, и шли многочисленные переговоры о реальных границах территорий, о которых якобы было достигнуто соглашение.
Вполне вероятно, что в польской истории появятся новые главы, но пока это могло подождать. Главным в политике Фридриха в этот период жизни — и одним из неизменных факторов — была решимость сохранить хорошие отношения с Россией. Он узнал от Генриха, что Екатерина скорее всего не пойдет на уступки в вопросе о Данциге, вздохнул и согласился, по крайней мере на время. Русские направили воинский отряд, чтобы защитить евреев, подлежащих выселению из варшавского предместья по приказу польского Постоянного совета[317], его симпатии были на стороне русских, вынужденных затем отступить, впоследствии евреи были изгнаны князем Любомирским. Фридрих засыпал Екатерину письмами с поздравлениями по поводу победы в войне с турками. Король высказывал сочувствие русским в связи с выступлением бунтовщика Пугачева — «cette hydre homicide!»[318] — и выражал уверенность, что, когда тот буден схвачен, Екатерина предаст его смерти. Она так и сделала. И он узнал с большим удовлетворением о втором приглашении принца Генриха к ее двору. Его в сентябре 1774 года должны были передать во время празднований по поводу установления мира, и Фридрих всем сердцем хотел, чтобы брат поехал, хотя подозревал, что этот визит будет не совсем приятным. Сам он в это время наслаждался приездом сестры Шарлотты, герцогини Брауншвейгской, которую встречали светскими раутами, развлечениями, балами, концертами. Ее общество доставило Фридриху немалое удовольствие. «Она любит свою страну и семью», — писал Фридрих Генриху; к тому же ему правилось выставлять напоказ культурные достижения Берлина — с 1771 года в Опере выступала певица, обладавшая необыкновенным вокальным диапазоном и сценическими способностями, Елизавета Шмелинг, и признание, которым она пользовалась, было предметом гордости короля. Шарлотта продолжила поездку, направившись в Рейнсберг к Генриху.
Фридриху с некоторым трудом удалось уговорить Генриха принять приглашение Екатерины; отношения с Россией были исключительно важны для Пруссии, а у Генриха установилось прекрасное взаимопонимание с императрицей. Фридрих был в это время особенно любезен с братом. Отдельные наблюдатели отмечали периодические вспышки ревности между ними; в их переписке ничего подобного нельзя заметить даже при самом тщательном рассмотрении. Слова Фридриха, внимание, мягкий юмор — все являет доброжелательность, то же и у Генриха, превалирует восхищение и уважение. Фридрих очень хотел, и часто писал об этом, чтобы брат после его смерти исполнял в государстве некоторую контролирующую роль. Генрих был преданным и талантливым слугой Пруссии, и в каждой строке Фридрих дает понять, как король это высоко ценит. Генрих мог с ним спорить, возражать. Порой он полагал, что подозрительность Фридриха — особенно в отношении Австрии — немного болезненна, и открыто говорил ему об этом. Хотя в какое-то время Генрих был одержим мыслями об австрийском реваншизме, а Фридрих успокаивал его, говоря, что те или иные действия Австрии не выходят за рамки привычного. Никто из них не обладал абсолютными благоразумием и мудростью, но их отношения были честными и открытыми. Весной 1776 года, более чем через год после получения приглашения, Генрих снова отправился в Санкт-Петербург.
К тому времени Фридрих познакомился с бывшим фаворитом Екатерины, легендарным графом Орловым[319], который приезжал в Берлин с визитом. Он всегда следил за судьбой Орлова. В 1773 году Орлов заболел, а Фридрих заметил, что тот, похоже, обладает прекрасным природным чутьем и «через год, как говорится, вернется ко всем своим обязанностям, кроме тех, которые исполняются в постели! Эту он утратил навсегда!» «Скажу откровенно, — написал король Генриху, — он понравился мне больше, чем большинство русских, которых я видел. Он производит впечатление прямотой и искренностью…» Екатерина заменила Орлова на Александра Васильчикова, впавшего в немилость в июле 1774 года. После этого фаворитом стал непревзойденный князь Потемкин[320]. Граф Золмс, уже давно состоявший послом Фридриха в Санкт-Петербурге, сетовал, что требуется много времени, чтобы в Санкт-Петербурге было что-либо сделано. Он связывал это с «dissipations amoureuses»[321] императрицы, которые заставляют ее манкировать делами. Через Золмса Фридрих подробно информировал Екатерину о том, что происходило в центральноевропейских делах, а Генрих в ходе второго исключительно успешного визита сумел все представить с полезной стороны.
Между тем при русском дворе имелись неотложные семейные дела. Невестка Екатерины, супруга великого князя Павла, недавно умерла при родах. Фридрих в свое время упорно работал над организацией этого брака. Утрата была печальна для него, как и для русского двора. Екатерина искала невесту для сына, ей предложили старшую из трех дочерей принца Фридриха Евгения Вюртембергского: семнадцатилетняя Софи была бы вполне подходящей кандидатурой. Ее мать — принцесса Шведтская; брат Фридриха, Фердинанд, был женат на другой принцессе Шведтской; а сестра Фридриха, София, замужем за маркграфом. Фридрих пристально следил за воспитанием всех трех братьев Вюртембергских, из которых Фридрих Евгений был младшим. В результате каждый но очереди наследовал брату. Их отец, герцог Карл Александр, фельдмаршал империи, приняв католичество, женился на прекрасной принцессе Тюрп-Таксиской и умер, когда сыновья были совсем юными, в 1737 году. Все они получили образование в Берлине, потому влияние Фридриха на них и связи с ним были устойчивыми; старший брат, Карл Евгений, женился в 1748 году на дочери Вильгельмины, Фредерике, но брак оказался неудачным и завершился разводом.
София — красивая спокойная девушка, была уже помолвлена с Людвигом, принцем
