Со ступеней набережной старой На воду пускаю я цветы. Слышу я знакомую гитару. Может, это вовсе и не ты, Может, и не ты совсем, а некто Улетел за тридевять земель. Старый дом у Малого проспекта Поменяв на город Ариэль.
Сигаретой опиши колечко, Пусть дымок растает голубой. Все равно на станции конечной Скоро мы увидимся с тобой. Пусть тебе приснится ночью синей. Возвратив душе твоей покой. Дождик василеостровских линий Над холодной цинковой рекой.
В последние годы многочисленную русскоязычную молодежь, перебравшуюся в Израиль из распавшегося Союза, все более интересует вопрос о возможности существования там русской авторской песни и неистребимого движения КСП, которое с началом массовой эмиграции из России распространилось теперь по всему земному шару. За последние годы в Израиль переехало немало талантливых авторов и исполнителей из России, Белоруссии, Украины, Узбекистана и других краев бывшего Союза.
Среди них, наряду с Евгением Клячкиным, Дмитрий Киммельфельд, Александр Медведенко, Игорь Бяльский, Марина Меламед и многие другие. Приезжая в Израиль на выступления, я каждый раз встречался с ними и убеждался — несмотря ни на что, клубы самодеятельной песни здесь растут и процветают; а в последнее время на севере страны на озере Кинерет зажег свои огни ежегодный фестиваль русской авторской песни, — «Дуговка», — израильский младший брат Грушинского. Его душой и вдохновителем стал Евгений Гангаев. Недавно здесь стал выходить журнал «Майдан», посвященный проблемам авторской и самодеятельной песни, пользующийся большим спросом. Наряду с «Дуговкой» на юге Израиля (не слишком далеко удаленном от севера), в Беер Шеве собирается свой отдельный фестиваль, получивший название «Бардюга», что означает «Бард Юга», а в Ашдоде — «Дюна».
Что же касается популярности нашей авторской песни в Израиле, то я дважды убеждался в несокрушимом интересе к ней. В первый раз — когда несколько лет назад, в 1995 году, целая группа наших бардов, в которую входили кроме меня Юлий Ким, Сергей Никитин, Александр Мирзоян, Галина Хомчик, Дмитрий Сухарев, Виктор Берковский и другие, совершила турне по Израилю при переполненных залах и всеобщем энтузиазме русскоязычной публики (Юлий Ким назвал эту группу — «Бардформирование»). И во второй раз — уже совсем недавно, в 98-м и 2000-м годах, когда по всей стране не менее триумфально проехался коллектив бардов с первым диском из серии «Песни нашего века». Так что русская авторская песня в Израиле — непотопляема.
Кстати, у меня бывали весьма неожиданные встречи с бывшими энтузиастами самодеятельной песни. В 1990 году в Иерусалиме в одной из синагог религиозного квартала Рамот, обликом своим напоминающей скорее временный домик строителей, ко мне подошел молодой человек с длинной черной бородой и в полной форме религиозного ортодокса, как бы сошедший со страниц Шолом-Алейхема: черная круглая шляпа, такой же черный лапсердак по моде литовских евреев прошлого века, черные брюки и туфли. «Вы меня не узнаете? — шепнул он, опасливо оглянувшись. — «Да нет, по-моему мы раньше не встречались». — «Давайте выйдем наружу». Мы вышли из синагоги и завернули за угол, подальше от посторонних глаз. Он снял шляпу, прикрыл ладонью бороду и, радостно улыбнувшись, сказал: «Три года назад на Грушинском фестивале вы мне вручали первый приз за лучшее исполнение, помните?» Тут я его наконец узнал, хотя и с трудом, — уж очень не вязались его лапсердак, шляпа и набожность с прежними шортами и тельняшкой.
Почти на всех моих концертах, а их за четыре поездки в Израиль было немало, мне постоянно приходили записки: «Что Вы думаете о перспективах авторской песни в Израиле?» В доме Льва Сыркина меня познакомили с еще одним израильским автором, боевым офицером-танкистом, отличившимся в боях, Григорием Рубинштейном, который пишет на русском языке. Песни его — родные сестры тех, что написаны нашими «афганцами» и знаменитой танковой песни времен Великой Отечественной войны «Первая болванка попала танку в лоб», которую распевали на мотив знаменитой песни: «Любо, братцы, любо, любо, братцы, жить». В его песнях, так же как и в песнях Александра Алона, звучит знакомая российская интонация, неразрывно связывающая обе страны.
Что же касается песен и танцев вообще, то любят их в Израиле не меньше, чем в России. Поют и танцуют здесь, кажется, но любому поводу, и старые, и молодые, и, конечно же, дети. Я помню, как поразило меня в 90-м году празднование в Эйлате древнего праздника Ханука, посвященного освобождению евреев из вавилонского плена и длящегося около недели. Весь город иллюминован, всюду горят цветные свечи, и все вокруг, забыв про дела, поют и танцуют прямо на улицах. Подумать только, — более трех тысяч лет прошло со времен событий, описанных в этом библейском мифе, а они все поют и танцуют, будто это было вчера!
Тогда в первый день Хануки я выступал с концертом в Беер Шеве, четвертом по величине городе Израиля, стоящем посреди пустыни Негев. Меня, как почетного гостя, приветствовал речью на русском языке мэр города Ицхак Регер (в недавнем прошлом, как мне поведали, резидент израильской разведки «Моссад» в Европе). После этого мне была предоставлена честь зажечь на сцене первую свечу ханукального праздника.
