– Я верю, доченька. Я знаю, что ты уже большая, что Фрэнк никому не позволит тебя обидеть – он уже доказал это, и не раз. Но всё же…
– Я понимаю, мам. Я буду звонить часто-часто, как только смогу. Ещё надоем.
– Иди уж за своим телефоном, «надоеда», – хмыкнул отец, потрепав меня по волосам. – А то не с чего надоедать будет.
– Думаю, лучше взять с собой хлеба, а то местная «банда» нас в палатку не пустит, – захихикал Фрэнк.
Решив, что мысль здравая, я взяла из хлебницы кусок булки, аккуратно открыв и закрыв её, а потом гордо посмотрела на родителей. Взгляд пропал втуне, потому что в это время мама мобилизовала отца на упаковку пирожков в корзину для пикника, нам в дорогу. Переведя взгляд на Фрэнка, я увидела ободряющую улыбку и большой палец – уж он-то не упустил мой крошечный, но всё же триумф.
– Мам, оставь часть пирожков для ребятишек Гейба и Рэнди, а то она переживает, как бы без неё они все не умерли голодной смертью, – попросила я.
– Конечно-конечно, пирожков много, хватит всем. Синклер, попроси у кого-нибудь ещё одну корзину. А лучше две.
Отец отправился добывать тару для пирожков, а мы с Фрэнком – в последний раз покормить Миссис Клювдию и её выводок. Стоя в палатке и осматривая наше первое совместное жилище, я испытала лёгкую грусть. Это было немного иррациональное чувство, ведь менялось только наше местоположение, но мы всё равно оставались вместе. Но мне всё равно было жалко нашу палатку.
– Я попрошу пока не убирать её, – Фрэнк подошёл сзади, приобнял меня, прижал к себе и опустил подбородок мне на макушку. – Мы сможем вернуться сюда, если захотим.
Я всегда чувствовала, что Фрэнк может читать мои мысли. Не напрямую, но он понимал меня без слов. И будет понимать всю жизнь.
– Наш первый дом, – вздохнула я, уже испытывая ностальгию.
– Но не последний, – Фрэнк прижался губами к моей макушке, потом чуть отстранился, его губы сползли на моё ушко, прошлись по шее и припали к плечу, с которого он сдвинул ткань футболки. Я откинула голову, чтобы ему было удобно, чувствуя, как учащается моё дыхание. Не знаю, во что это вылилось бы, но романтический момент был грубо прерван.
«Еда?» – внезапно ворвалось в моё уже слегка затуманившееся сознание.
Губы Фрэнка замерли, а потом он фыркнул, и я захихикала от щекотки.
«Еда!» – раздалось возле моих ног уже более настойчиво.
Опустив глаза, я увидела укоризненно глядящую на меня Миссис Клювдию. Её утята уже вовсю исследовали пространство палатки, несколько оставленных ими «мин» уже красовалось на полу.
– Иди, корми, – руки Фрэнка упали с моих плеч, предварительно слегка погладив. – А я пока наведу здесь порядок.
Я вышла из палатки, утиное семейство – следом. Раскрошив булку, я уселась на берег и стала смотреть на крутящееся колесо мельницы – это зрелище всегда меня успокаивало. Вскоре ко мне присоединился Фрэнк, сев рядом и прижав к себе одной рукой – во второй он держал несколько футболок, которые, видимо, решил взять с собой.
– Знаешь, о чём я подумал, когда утки вторглись к нам в самый неподходящий момент? Что нам ещё не раз предстоит в будущем нечто подобное.
– Правда? Думаешь, Миссис Клювдия и дальше будет нас преследовать?
– Нет, не она, – рассмеялся Фрэнк. – Но вообще-то дети имеют такую привычку – вторгаться к родителям в самое неподходящее время.
У меня перехватило дыхание и, кажется, на пару секунд перестало биться сердце. Застонав, я уткнулась лбом в колени.
– Солнышко, что случилось, – перепугался Фрэнк.
– Я думала, ты знаешь, – пробормотала я, не поднимая головы.
– О чём?
Я собралась с духом, подняла голову, взглянула Фрэнку в глаза и выпалила:
– О том, что у нас не будет детей.
– Ты не хочешь детей? – Фрэнк явно был ошарашен.
– Хочу! Очень хочу. Но... Не могу... – мой голос упал до шёпота.
– Я не понимаю, – нахмурился Фрэнк. – У тебя идеальное здоровье, так почему ты не можешь?
– Потому что женщины-оборотни бесплодны.
– А причём тут наши с тобой дети?
– Фрэнк, женщины-оборотни бесплодны. Я – женщина-оборотень. Это значит, что я тоже бесплодна.
– Ничего это не значит, – покачал головой Фрэнк. – За всех твоих родственниц утверждать не стану, но вот насчёт тебя поспорю. У половинок не бывает бесплодных пар, понимаешь? Мы, гаргульи, можем иметь детей только от половинок. Если судьба даровала мне тебя в половинки – делай вывод сама.
Какое-то время я сидела, уставившись на Фрэнка, открыв рот. В буквальном смысле. Потом помотала головой и тупо повторила.
– Женщины-оборотни бесплодны.
– Вампиры вроде как тоже, – хмыкнул Фрэнк. – Показать тебе фото твоего тёзки, сынишки Энжи от её кровососа? Славный пацанёнок получился, даром что папа – вампир. Впрочем, папа у него тоже красавчик, так что наследственность у парня отличная.
– То есть... ты и правда веришь?..
Фрэнк отложил вещи в сторону и, усадив меня к себе на колени, привычно закутал в объятия. Я, уже не менее привычно, пристроила голову на его плече.
– Солнышко, я довольно много успел узнать о вашем виде. Собственно, я знаю всё, что знает Рэнди, она рассказала мне, понимая, что мне это нужно. Ещё один плюс от нашей телепатии. Так вот, у мужчин твоего вида есть цикл, верно? Возможность зачать ребёнка им даётся раз в тридцать лет.
– Угу, – кивнула я, не совсем понимая, зачем он говорит мне то, что я и так знаю.
– А тебе не приходило в голову, что у вас, женщин, тоже есть свой цикл? И, скорее всего, он даже более длительный, чем у мужчин? Подумай, цикл ведь есть даже у человеческих женщин, так почему бы не у вас тоже?
– Но… Но… Века… Целые века – и ничего. И ни у кого. Ни разу!
– Значит, ты будешь первая. Потом близняшки. А, может, кто-то ещё из наших встретит свою половинку среди ваших. Тогда близняшки уже не будут в тройке призёров, но это не важно. Пойми, ну не может так быть: идеальное здоровье и при этом – бесплодие. Не может!
– Я сейчас в обморок бабахнусь. Второй раз в жизни.
– Солнышко, ну ты чего?
– Фрэнк, ты понимаешь, что сейчас пытаешься мне внушить, что то, во что я верила всю жизнь, с чем я смирилась и думала, что ты смирился тоже – неверно. Совсем неверно.
– Маленькая моя, мне и в голову не приходило поднять этот вопрос. Я и не думал, что ты так считаешь.
– Наши женщины бесплодны…
– Ваши женщины бессмертны. И спали либо с бессмертными, у которых цикл, либо с людьми, но исключительно до перерождения, верно? А до перерождения у вас, как я понял, все бесплодны, и мужчины, и женщины, поскольку ваши тела, скажем так, недоделаны. Не готовы. Не созрели. До перерождения вы бесплодны в той же степени, что и, скажем, пятилетние человеческие дети. Но после вашего перерождения такого просто быть не может!
