— Что верно, то верно, — подключился к Гришанову капитан третьего ранга Е. Ф. Алексеенко. — Нам никак нельзя оставлять городские самоуправления без внимания. Ведь прошло-то всего несколько дней, а в них пытаются пролезть всякие подозрительные типы.
И он рассказал, что произошло в Унги.
— Сначала вполне удачно родилось городское самоуправление. Дело как будто стало налаживаться. Но тут в городе появилось несколько человек, заявивших, что они специально посланы из Сеула для создания местной коммунистической партийной организации и для образования органов власти. Эти посланцы из Сеула именовали себя представителями центральных организаций Компартии. Они якобы должны были помочь в подготовке выборов в корейское правительство на базе, как они выразились, «широкой демократии». Все поведение этих гонцов и особенно их притязания вызвали сразу сомнение: Компартии Кореи давным-давно не существует, она распущена и не имеет никаких центральных органов. Да и приехавшие никаких документов на руках не имели. Руководители самоуправления отказались иметь с ними какое-либо дело. Тогда сеульцы стали угрожать силой.
Подобрав себе в Унги несколько сторонников, они начали домогаться, чтобы городское самоуправление было существенно изменено, некоторые неугодные им представители народа были бы оттуда выведены, а прибывшим из Сеула и поддерживающим их унгинцам переданы наиболее важные посты. Они вознамерились заменить начальника народной милиции и предложили поставить на этот пост привезенного из Сеула человека. Приезжие претендовали также на должности управляющего делами, инспекторов милиции, начальника рыбного отдела самоуправления.
Занять все эти посты — означало держать в своих руках наиболее важные, ключевые позиции. Когда руководители самоуправления эти незаконные и необоснованные требования отвергли, сеульцы затеяли драку, пустили в ход палки, разбили имущество в здании самоуправления. Наводить порядок пришлось работникам советской военной комендатуры. Проверка показала, что эти приезжие — самозванцы, никакие не коммунисты. В неустоявшейся обстановке первых дней после освобождения они пытались поставить во главе только что родившихся городских властей угодных себе людей, лиц сомнительных, совсем не известных жителям города Унги.
— Все это далеко не случайно, — как бы подводя итог, сказал Гришанов. — Разные люди рвутся теперь к рулю управления. И тут нам надо не только держать ухо остро, но и помочь трудовым людям выбрать правильную дорогу, не дать политиканам увести народ в сторону.
Наш партийный долг — помочь людям в этом бурлящем котле быстрее распознать тех, кто своекорыстно пробирается вверх, и показать тех, за кем следует идти ради возрождения свободной Кореи. К истинным коммунистам люди примкнут.
Сейчас хлопот полон рот. Дел свалилось неисчислимое множество. Ежедневно и ежечасно столько ходоков и столько вопросов, что мы во многие места не успеваем. Переводчиков мало, да еще некоторым из них горожане не доверяют. И потому надо стараться, чтобы скорее встала на ноги своя корейская администрация. Чем быстрее подберутся на разные посты местные люди, тем скорее наше командование и политработники освободятся от массы всяких хозяйственных забот.
V
Десантники морской пехоты рассказали нам, что в город привезли японского генерала со всем его штабом. Нас заинтересовали подробности захвата этой важной персоны. Попросили начальника политотдела 13-й бригады подполковника Сунковича рассказать об этом рейде.
— До жителей Чхончжина дошел слух, что генерал ищет возможность удрать в южную часть страны. Его специальный поезд остановился в одном из небольших городов в глубине материка. Об этом корейцы тут же сообщили советскому командованию. А наши войска были еще далеко. Упускать генерала и его штаб не хотели. Решили попытаться его захватить. Обстановка на пути до города была совсем неизвестна. Но соблазн был уж очень велик.
Срочно снарядили подвижную группу из опытных бойцов. Командовать этим отрядом назначили офицера Лазаренского. К месту стоянки генеральского поезда разведчики ехали на автомашинах около суток. Дорога была тяжелая — горная, разбитая. По ней не ехали, а ползли. Противника на пути не попадалось. Поэтому двигались без происшествий и без потерь. Когда уже приближались к городку, наткнулись на небольшие заслоны и дозорные посты. Но они были так ошеломлены неожиданным появлением советских солдат, что потеряли всякую способность к сопротивлению. Всех их без боя разоружили и взяли в плен.
Рейдовый отряд с ходу ворвался в город и тут же поспешил к железнодорожной станции. Группа лейтенанта Григорьева быстро проникла в станционные постройки. На путях разведчики обнаружили готовый к отправлению поезд. Взвод лейтенанта Шишкина в это время взял под контроль все подходы к нему. В вагонах оказалось полно японских чиновников и военных. Кое-кто, развалившись в креслах, спал, другие развлекались.
Григорьев с группой бойцов вошел в штабной вагон. Чиновники пытались оказать сопротивление и вызвать для поддержки солдат и офицеров. Однако им было твердо заявлено, что это не принесет никакой пользы и только приведет к ненужным жертвам. Тогда генерал сложил оружие и приказал это сделать остальным своим подчиненным. Построив всех военных и гражданских чиновников на перроне, генерал доложил, что он со своим штабом и охраной сдается на милость победителей. Чиновники, военнослужащие охраны и примерно полурота солдат из гарнизона города были посажены на автомашины, на другие — погружено оружие. Рейдовая группа двинулась в обратный путь на Чхончжин. За двое суток пришлось проехать свыше четырехсот километров. Задание рейдовый отряд выполнил.
После рассказа Сунковича посидели еще немного, поговорили и стали расходиться. Нам пора было отдыхать — не исключено, что в ночь или под утро придется выходить в операцию.
Темно-серое здание штаба оборонительного района почти сразу же растворилось в ночной темноте. Окна наглухо зашторены. Но в комнатах при свете ламп еще работают офицеры. Они отрабатывают документы к очередной десантной операции.
Бои по разгрому группировки противника в районе Чхончжина и Нанама подходили к концу, и тут же стала развертываться новая военно-морская база Тихоокеанского флота. Для полной безопасности восточного корейского побережья, для защиты городов и селений, поскольку у корейцев совсем не было своих вооруженных сил, нашим командованием был создан специальный морской оборонительный район.
Вошедшие в состав района Унги-Начжинский сектор береговой обороны, Чхончжинская и Вонсанская военно-морские базы сложились значительно позже. Теперь же, в эти дни, было только название этих баз, название сектора, отряды легких морских сил, небольшая группа командования, разместившегося то на кораблях, то в полевых условиях, да воинские части, только что вышедшие из боя или продолжающие вести боевые действия.
Хлопоты начального периода формирования, прибытие все новых подразделений и частей, неопределенность обстановки, продолжающиеся к югу от города столкновения с разрозненными остатками вражеских сил — все это накладывало на Чхончжин тех дней свой отпечаток. Привычная стройная воинская организация в тот период еще не наладилась. Все как-то ходило, двигалось, переворачивалось, перестраивалось, искало себе установленное приказами место.
