вернусь домой.
— Господин старший помощник! — малец вздрогнул и взял под козырек. — Жду распоряжений!
— Неси ленты — да побольше.
— Есть!
Я же накинул упоры станка на плечи и навел прицел на приближающиеся блестящие лодки. Пока что они шли в едином строю, но стоило соседним корабля открыть огонь, как «самолеты» брызнули во все стороны словно стайка мальков. Интересно, у главных калибров есть снаряды со шрапнелью? Вряд ли, а сейчас край бы пригодились. Ну, ничего, справимся и так.
— Ваша светлость! — запыхавшийся мальчишка грохнул рядом сразу четыре цинка. — Все, что осталось!
— Понял. Готовься заряжать.
— Думаете, пулемет их возьмет? Я не боюсь, просто… интересно.
— Этот — возьмет, — ухмыльнулся, нежно огладил гашетку большим пальцем и закрыл глаза.
Я проворачивал этот трюк уже не раз.
От боли.
От страха.
От тревоги.
Теперь настал черед более высокого и чистого чувства. Я люблю своих подруг. Люблю своих людей. Люблю этот мир — ибо другого уже не будет. Я не хочу лишиться всего, что мне дорого. И готов отдать им себя без остатка.
Родина никогда нас не забудет.
Щелчок затвора.
Некуда отступать — за нами Москва.
Вслед за резким приливом адреналина и эйфории из груди выпростался пучок розовых щупалец.
И насмерть стояли они под залп орудий.
Магические змеи оплели ствол, водяной кожух, патроны и даже прицел, снабдив его неким подобием коллиматорной точки, которая помимо прочего выбрасывала крохотный отросток и просчитывала упреждение при фокусировке на движущейся цели.
И память в наших сердцах о них на века…*
К бою готов. Открыть огонь!
Ярко-розовые лучи рванули с такими скоростью и плотностью, что слились в единый огненный поток, словно у фантастического лазера. И стоило лучу скользнуть даже по разреженному строю вражеских шлюпок, как три из них разом вспыхнули и взорвались клубами голубого огня.
— Ничего себе! — присвистнул помощник. — С ума сойти, что это за магия⁈
— Это не магия, — зло усмехнулся и вставил свежую ленту. — Это — добро и ласка в чистом виде. И я с радостью поделюсь ими со всеми, кто того заслуживает.
*Radio Tapok — «Битва за Москву».
Глава 44
Новая очередь — и еще минус пять аппаратов, вот только на общем фоне — это капли в море. Ведь у других дела шли не в пример хуже: «Расплата» еще кое-как отбивалась взрывными огненными шарами, а остальным приходилось ждать, пока лодки не зайдут с борта, чтобы приголубить их шквальным огнем из спонсонов.
Вот только юркие кораблики заходили с боков лишь в случае крайней нужды, предпочитая проноситься над палубами от носа до кормы, сбрасывать бомбы или таранить надстройки.
А все, что могли защитники в таком положении — вяло отстреливаться из ружей и винтовок, нанося больше вреда днищам соседних крейсеров, чем неприятелю.
А вот лодки гремели и взрывались с завидной регулярностью, убивая и раня десятки абордажников и грозясь уничтожить мостики, которые и стали их основными мишенями.
Но иного выбора не было — уж лучше перетерпеть эту мелюзгу, чем подставиться под выстрелы гигантского линкора, у которого каждый снаряд — размером с «газель».
Однако так думали далеко не все. И как только я отвлекся на перезарядку, то увидел внизу черный корпус «Отмщения» — корабль без прямого приказа менял положение, разворачиваясь к неприятелю бортом. И это грозило смертельной опасностью не только ему, но и все нам.
— Пашка! — прочитал имя помощника интерфейсом. — Бегом на мостик — пусть прикажут флоту любой ценой сохранять порядок. А на обратном пути захвати мне рацию, а то тут какое-то самоуправство началось!
— Есть!
От грохота палубу тряхнуло так, что я едва не рухнул на землю — благо, крепко вцепился за пулемет и устоял. Чего не скажешь о нескольких защитниках, что падали вниз, размахивая руками и ногами — подбитый камикадзе спикировал метрах в тридцати от нас и врезался в основание мостика.
В полете многочисленные обзорные окна закрывались бронированными плитами с узкими прорезями, но и это — не панацея, особенно, если офицер стоит прямо напротив. В этот раз обошлось без жертв среди командного состава, но если так пойдет и дальше, «Возмездие» вполне может потерять сначала управление, а за ним и боеспособность.
Сердце вновь кольнул холодный страх. Ведь в районе кормы сражается Анри, и если не отразить налет как можно скорее, я могу потерять обеих девушек, а это — недопустимо.
Максим вновь застрекотал, но вскоре стих, подбив всего две шлюпки. Кончилась лента, а новую нигде не достать, так что пришлось действовать по старинке — а именно, тратить на стрельбу колдовской дар.
Это утомительно, это больно, это может оставить без сил в решающий момент, но допустить гибели подруг я не мог. Я — их опора, защита и единственная надежда, и никаким сраным пиндосам меня не сломать.
Ра-та-та-та-та-та!
Пулемет изрыгнул поток розовых лучей, разрезая ублюдков, как лазер — масло. Часть из них взорвалась в воздухе, часть дождем обломков ринулась на землю, но несколько дотянули до крейсеров, и пол вновь задрожал от частых ударов.
Бах! Бах! Бах! Бах!
Пилотируемые снаряды врезались в бронепояс, смяли два спонсона, а последняя лодка шлепнулась плашмя на палубу и пропахала толпу морпехов, оставив за собой длинный бурый след.
А затем грянул гром среди ясного неба, и по ушам ударил пронзительный свист. Я машинально поднял вдоль фальшборта ледяную баррикаду, но после сокрушительного грохота преграда разлетелась миллионом искрящихся снежинок.
Меня опрокинуло на спину, голова зазвенела от легкой контузии, но все же поднялся, несмотря на жуткую боль, и свесился с перил.
«Отмщение» поймал пять снарядов из шести — передние башни «Дракона» возвышались друг над другом, как ступеньки, и позволяли бить залпом даже при
