пороть, то это мне! — резко выпалил он. — Прок если хлыст будет держать другой?
— Да ты намного злобнее, чем кажешься, — захохотал вожак. — Решился? Смерть или свободная жизнь?
— Свободная жизнь, — не раздумывая ответил Пилорат.
— Ха! Прекрасно!
— И ты даже не спросишь меня, почему я вырезал весь лагерь твоего молодняка?
Вожак плюнул на землю, и пнул труп одного из «своих».
— Раз сдохли как псы, то значит они не мои. Сегодня или завтра их бы на ножи посадили, — выражение его лица резко изменилось и он, перейдя на более низкий тон, продолжил. — Только не думай, что ты со своей мелкой сукой сможешь удрать посреди ночи или во время попойки. Раз десятником сделаешься, то это означает что ты мне должен двадцать пять вычищенных до блеска черепов и восемь пудов ихней разделанной плоти для торга.
— Что за «их»? — Пилорат сделал вид, что не понимает, о чём идёт речь.
— Тебе растолкуют. Эй, Носопыр! — из толпы вышел один Чёрный, что отличался от остальных лучшей экипировкой и мечом, рукоять которой был обтянута чьей-то плотью.
— Я здесь.
— Звать как? — спросил вожак меридинца.
— Пи… Балдур, — неожиданно для самого себя вырвалось с его уст.
Пилорат так и не понял, почему его разум в тот момент выбрал имя Стервятника, вместо любого другого, которое могло прийти ему на ум. Он тут же хотел поправить себя, не выдавая имя того, кто спас ему жизнь, но было слишком поздно. Может усталость или мороз, что довольно сильно продирал его плоть за последние несколько минут, заставили его это сказать. Никто так и не узнает.
— Какое странное имя.
— Меридинское.
— Ах, да чтоб вас меридинцев, имена, конечно, у вас. Ну да ладно, слушай сюда, Пибалдур. Хочешь занять место десятника, придется одного из них убить, а у меня их развелось как баб в деревнях. Только сначала выдашь по шесть хлыстов каждой из этих, что за твоей спиной, а потом. Потом если прирежешь моего десятника, займешь его место.
Чёрный оступился, и развел руки в стороны в недоумении:
— Главный, меня то за что?
— Ты думаешь, сука, я не знаю, что ты рабынь моих под шумок прешь, а?! — вожак, обернувшись, орал во всю силу. — Ты, где такой смелости набрался, ублюдыш! Брать то, что моё?! Вот тебе шанс! Порешаешь меридинца, дарю тебе жизнь, а если нет, то брошу к остальным и прикажу всем Чёрным обоссать твой труп! — он сделал паузу, спокойно выдохнув, а затем обратился к Пилорату. — Ты, я так понял с одним ножом и прекрасно справляешься, и Носопыра уложишь без проблем. Поэтому с ним будут биться еще пятеро, кого он сам выберет. Не смотри на меня так, это не Носопыр прирезал двадцать рыл.
Пилорат понял, что это была игра и обычная показательная казнь для всего отряда, а для Носопыра всего лишь шанс оправдаться перед вожаком. Внезапно все его надежды рассыпались и развеялись как куча пожелтевших листьев под осенним шепотом ветра. Вожак явно не шутил, а Носопыр выстреливая жирный зельман из широких ноздрей набирал себе самых крепких и сильных Чёрных. Некоторые из них правда отказались защищать честь мародера, но только с разрешения своего десятника. Разбойники редко славились кодексом чётких правил, однако одно было неизменно у каждого отряда. Заришься на вещи старшего, готовь шею на плаху.
Маруська шмыгнула носом и почувствовала, как тупое и ржавое лезвие царапает горло. «Отрежу, вырву. Голыми руками вырву если понадобится», — крепко засело в сознании Пилората. Вожак отошел на несколько шагов, очерчивая круг для сражения, который сразу заполонили все оставшиеся Чёрные. На двух пленниц не обращали никакого внимания, однако они и не были в силах бежать самостоятельно. Оставалось лишь наблюдать, как их новоиспеченный спаситель столкнулся с новыми вызовом, и славить богов в надежде выжить.
Так тому и быть, Пилорат не стал тянуть. Он стянул с себя башмаки и отбросил в сторону. Голые и мозолистые ступни, пальцами зарывались во всё еще теплую от крови землю. Косичка, которая Маруська бережно заплела ему перед уходом, совсем растрепалась, так, как и его волосы. Он стоял посреди круга в одной рубахе и драных штанах, опустив курчавую каштановую голову. Пилорат больше был похож на бездомного и подранного пса, что кое-как отбивался от волков несколько лет, но в конце концов встречает свой конец.
Против него вышел Носопыр и еще пятеро. Все как один в хороших драповых рубахах и кожаной броне. У каждого в ножнах покоился наточенный клинок, а также минимум два бросковых ножа и один обычный. Они были уверены в своей победе, ведь противник выглядел совсем вымотанным и уставшим. Тем более в его распоряжении был всего лишь нож, холодные зимние ветра не щадили своими острыми зубами.
Возможно, они были правы в своей уверенности, и богам угодно оставить Пилората разодранным трупом посреди этого кровавого месива. Может он и падет, одолев всех шестерых, но он пообещал себе, если вожак не сдержит слово, то меридинец успеет вырвать руки тому ублюдку, и закроет собой маленькую девочку. Обещание, данное перед богами, и им затем уж судить, прав он был в тот момент или нет.
Чёрные даже не уподобились окружить Пилората, как следовало бы сделать в таком сражении. Они достали мечи и хлопая плашмя по коленкам, широко улыбались. Носопыр в свою же очередь был серьезен, ведь чёрный не был уверен, что даже если убить меридинца, вожак сможет простить его поступки. Чтобы доказать свою верность и лидерские качества десятника, он приказал всей пятерке взять себя в руки, и заранее посвятив свою победу великому и бесстрашному вожаку Рорхе, ринулся в бой первым.
Пилорат устал, не стоило лгать. Он хотел, чтобы это всё поскорее закончилось, и он мог просто упасть на землю, предаваясь сладкому расслаблению. Однако все его мысли были лишь о Маруське, и он не мог позволить себе этого. Меридинец старался не смотреть на девочку, но что он сделает дальше, лучше ей не видеть. Пилорат абсолютно игнорируя бегущего на не Черного все же взглянул на девочку и нежно улыбнулся. Ей показалось что это последний раз, когда она видела его улыбку. Прощальный акт тепла, что сможет подарить ей тот, к кому она успела привязаться. Она пискнула котенком, но Пилорат кратко кивнул, уверяя что всё будет хорошо.
