Ознакомительная версия. Доступно 33 страниц из 163
– Мир вам, братья, – приветствовал он вошедших, которые оказались его галилеянами и доверенными офицерами. – Не хотите ли присесть?
– Нет, – резко ответил старший из них, – потому что сесть и расслабиться – значит позволить Назаретянину умереть. Вставай, сын Иуды, и ступай с нами. Приговор уже вынесен. И уже на Голгофу привезли дерево, из которого сделают крест.
Бен-Гур, не веря своим ушам, воззрился на прибывших.
– Крест! – только и смог сказать он.
– Его схватили прошлой ночью и тут же осудили, – продолжал офицер. – На рассвете Его привели к Пилату. Дважды римлянин отказывался усмотреть в Его деле вину; дважды он отказывался осудить Его. В конце концов он умыл руки и сказал: «Будь по-вашему», и они отвечали…
– Кто отвечал?
– Они – жрецы и толпа – отвечали: «Кровь Его на нас и на детях наших».
– О отец наш Авраам! – вне себя воскликнул Бен-Гур. – Римлянин добрее к израильтянину, чем Его соотечественники! А если – да, если Он и в самом деле Сын Божий, то смоется ли когда-нибудь кровь Его с их детей? Этого нельзя допустить – настало время для битвы!
Лицо его покраснело от волнения, он хлопнул в ладоши.
– Седлать лошадей – и побыстрее! – крикнул он арабу, вошедшему на его сигнал. – И попроси Амру принести мне свежие одежды. Настало время умереть за Израиль, друзья мои! Не медлите!
Он съел ломоть хлеба, выпил чашу вина и через минуту уже был в седле.
– Куда ты направишься прежде всего? – спросил его галилеянин.
– Собирать легионы.
– Увы! – ответил тот, разводя руками.
– Почему увы?
– Господин, – смущенно произнес старший, – господин, я и мой товарищ – все, кто остались верными. Все остальные перешли на сторону жрецов.
– И чего они хотят?
– Убить Его.
– Назаретянина?
– Ты это сказал.
Бен-Гур медленно перевел взгляд с одного на другого. В ушах его снова звучал вопрос, услышанный им прошлой ночью: «Неужели мне не пить из чаши, которую дал мне Отец?» Да и он сам прямо спросил у Назаретянина: «Если я освобожу Тебя, примешь ли Ты свободу?» И теперь он сказал себе: «Эту смерть невозможно отвратить. Назаретянин шел к ней, прекрасно зная, что произойдет, с самого первого дня, когда Он начал свою миссию: она возложена на Него волей высшей, чем Его; чьей же, как не Господней! Если Он сам согласился на это, пошел на это по своей доброй воле, то что сделает посторонний?» Да и неверность его галилеян не оставляла ему другого выхода; их дезертирство свело на нет все планы. Но почему вдруг такое случилось именно нынешним утром? Холодок благоговейного ужаса пробежал по его коже. Что, если все планы, труды и траты были всего лишь богохульственной попыткой соперничества с Господом? Когда он подхватил поводья и сказал: «В путь, братья», все предстоящее было совершенно неопределенно.
– В путь, братья; направимся к Голгофе.
И они пустились в путь, пробираясь среди толп возбужденных людей, направляющихся к югу. Похоже было, что жители всех северных окрестностей города снялись со своих мест и разом пришли в движение.
Услышав разговоры, что процессию с осужденными можно будет встретить где-нибудь поблизости от больших белых башен, построенных Иродом, трое друзей направили коней туда. В долине ниже водоема Езекии толпа стала такой плотной, что ехать дальше верхом было невозможно. Им пришлось спешиться, найти защиту от солнца под навесом какого-то здания и ждать.
Пока они ждали, людская река все текла и текла мимо них.
В первой книге нашего повествования несколько глав были специально посвящены тому, чтобы познакомить нашего читателя со структурой еврейского общества во времена Христа. Они были написаны в упреждение этого часа и этой сцены, так что тот, кто внимательно прочитал их, может теперь лучше понять то, что видел Бен-Гур в эти предшествующие распятию часы, – редкое и поразительное зрелище!
Прошло полчаса, час, а людская река все текла и текла мимо Бен-Гура и его друзей, всего лишь на расстоянии вытянутой руки от них, неиссякаемая и непрекращающаяся. Спустя этот час он имел право сказать: «Передо мной прошли сейчас все кланы Иерусалима, все секты Иудеи, все племена Израиля и представители всех наций мира». Его миновали ливийский еврей, еврей Египта и еврей с Рейна; короче говоря, евреи изо всех восточных и всех западных стран, всех островов, до которых когда-либо добирались торговые корабли. Они добирались сюда пешком, верхом на лошадях и верблюдах, их несли в паланкинах и везли в повозках. Они поражали воображение невероятным разнообразием одежд, диктуемых климатом разных стран и образом жизни, что и в наши времена отличает детей Израиля. Они говорили между собой на всех возможных языках, что служило только способом одной группы обособиться от группы другой. И все они спешили сюда – толкаясь, мечтая, горя желанием увидеть, как умрет один бедный Назаретянин, преступник из преступников.
Таких было очень много, но были среди них и другие.
В той же самой людской реке, влекомые ею, были и тысячи неевреев – ненавидящие и презирающие их – греки, римляне, арабы, сирийцы, египтяне, африканцы, жители Леванта и Магриба. Всматриваясь в их лица, можно было подумать, что весь обитаемый мир был представлен здесь, чтобы присутствовать при распятии.
Толпа эта была на редкость тихой. Слышалось лишь цоканье копыт, скрип и стук вращающихся колес, негромкие разговоры да время от времени окликающие друг друга голоса. Лица многих носили на себе следы болезней, бедствий или превратностей войны. По этим следам Бен-Гур узнавал тех паломников, которые пришли в город на праздник Песах, не имели никакого отношения к судилищу над Назаретянином и могли быть Его друзьями.
Наконец издалека, со стороны высокой башни до Бен-Гура донеслись крики множества людей.
– Слышите? Они уже идут, – сказал один из его друзей.
Толпа на улице замолкла было, прислушиваясь; но поскольку люди в ней не могли определить, откуда исходят эти крики, то, переглянувшись, они в молчании двинулись дальше.
Крики приближались с каждой минутой. Воздух уже был полон ими и, казалось, дрожал от них, когда Бен-Гур увидел слуг Симонидиса, кативших перед собой кресло со своим хозяином. Рядом с отцом шла Есфирь, а позади них другие слуги несли крытый паланкин.
– Мир тебе, о Симонидис, и тебе, Есфирь, – приветствовал их Бен-Гур. – Если вы направляетесь к Голгофе, побудьте здесь, пока процессия не пройдет; после нее я пойду вместе с вами. Здесь у стены вам найдется место.
Голова купца была опущена на грудь. Услышав слова Бен-Гура, он поднял ее и ответил:
– Поговори с Балтазаром, я сделаю так, как будет угодно ему. Он в паланкине.
Бен-Гур поспешил отдернуть шторки паланкина. Там на подушках полулежал египтянин. Лицо его было так бледно, что показалось Бен-Гуру лицом мертвеца. Он повторил старику свое предложение.
Ознакомительная версия. Доступно 33 страниц из 163
