колонне постоянные и утверждение Шнетного голословная ничем не подтвержденная ложь.
Следователь закончил допрос, подписал протокол и Иван Петрович в сопровождении стрелка охраны Ильина, который всегда сопровождал его на допросы, вернулся в камеру СИЗО, но через час Ивана Петровича снова вызвали.
В кабинете следователя сидел зк Шнетной, с которым Воробьёв устроил очную ставку.
Вопрос: Зк Шнетной, что Вам известно о к-р деятельности зк Домова, проводившего среди заключенных 4 колонны за время нахождения.
Ответ: Зк Домова, Ивана Петровича, я Шнетной Семен Израилевич, знаю с июня месяца 1936 года. В конце июня 1936 года около селекторной будки, он спросил меня закурить, я сел с ним, дал ему закурить и спросил у него, Домова, за что он осужден, ведь Вы уже старый, на что мне зк Домов ответил, что он бывший дворянин, первый раз был осужден на 5 лет, второй раз осужден по делу убийства товарища Кирова на 10 лет. Я зк Домову сказал, что Вам пора уже исправиться, и в лагерях не сидеть, на что зк Домов ответил: «Меня уже Советская власть не исправит». Я ему заметил, а что же тебя исправит – могила, на что зк Домов ничего мне не сказал и я от него ушел.
29 августа сего года в 10 часов утра я лежал на койке в инструменталке. В это время ко мне в кабинку вошел зк Домов с газетой в руках, поздоровался и стоя около моей койки, стал меня спрашивать: как ты думаешь, расстреляны или нет эти люди, о которых пишет газета, т.е. Зиновьев, Каменев и др.?
Я, Домову ответил, это безусловно, всю группу расстреляли, т.к. таких людей мало расстреливать, а в сорную яму выбросить, после чего зк Домов мне ответил: «Нет, Вы ошибаетесь, этих людей не расстреляли, т.к. у Зиновьева, Каменева и др. ума больше в ногах и оскорбительно отозвался по отношению вождя партии», на этом зк Домов закончил и ушел из моей кабинки в палатку путиармейцев бригады Санарина, вслед за зк Домовым пошел и я, когда пришел в палатку бригады Санарина, там, около стола стоял заключенный, но фамилии не знаю, говорит: «Ну как, товарищи, могут расстрелять этих людей, про которых газета пишет: Зиновьева, Каменева и др. Все живы, это Советская власть обманывает весь народ, что расстреляны, так как таких людей Советская власть побоится расстреливать, оскорбительно высказывался по адресу вождя партии».
После этого я из палатки вышел, пошел к старшему стрелку ВОХР Глущенко и заявил об этом случае, что зк Домов среди зк ведет контрреволюционную пропаганду и оскорбляет вождя партии и написал заявление в 3 часть 21 отделения. От зк Миронова к-р агитацию я не слышал. Мои показания могут подтвердить зк Мартыненко, других фамилии я не знаю.
Вопрос зк Домову: Подтверждаете ли Вы показания, данные свидетелем зк Шнетным в отношении Вашей к-р деятельности на 4 колонне среди заключенных.
Ответ: Считаю, показания свидетеля Шнетного от начала до конца лживыми. Я осужден один раз за спекуляцию и к убийству Кирова не имел отношения, потому и всё остальноё есть ложь.
Вопрос: Как свидетель Шнетной показывает, что Вы с ним в июне 36 года, когда работали у селектора, сидели на лавочке и курили, о чем вели разговоры, рассказывали о себе, кто были в прошлом.
Ответ: Во-первых, я не курю и никогда не курил, а во-вторых, в июне месяце 36 года, числа не помню действительно около селекторной будки ко мне подошел Шнетной и стал рассказывать о своих служебных успехах на воле, как бывший член партии и директор совхоза и о своей надежде примерным поведением искупить свою вину и вернуться в ряды партии. О себе я никаких сведений не давал зк Шнетному, и сижу я в лагере за спекуляцию, а не по делу товарища Кирова, как лжет Шнетной. И всё остальное Шнетной про меня лжет.
Вопрос: Почему Вы первоначально показали, что Шнетной дал показания с начала и до конца вымышленными, тогда как Шнетной показал, что Вы беседовали около будки, и Вы это подтверждали своим ответом. Почему Вы вводите следствие в заблуждение?
Ответ: Я первоначально хотел ответить на обвинения Шнетного, а не на встречу с ним.
Свидетель Шнетной ушел, и стрелок ввёл другого свидетеля – Федина Терентия Викторовича, с которым следователь Воробьёв продолжил очную ставку.
Вопрос зк Федину: Что Вам известно о к-р деятельности проводимой зк Домовым среди заключенных 4 колонны.
Ответ: Мне известно о к-р деятельности зк Домова на 4 колонне. Это было утром в августе месяце 36 года, точно числа не помню, после развода зк на работу, я, зк Кучер, Гладышева и др. зашли в контуру бухгалтерии. Не помню, кто начал разговор о раскрытии в Москве к-р террористической троцкистско– зиновьевской банды, в это время зк Домов начал нам всем присутствующим доказывать, что Зиновьева, Каменева и др. Советское правительство не расстреляют, потому что они в прошлом заслуженные перед революцией, а во вторых, что они имеют связь с заграницей, их там знают, иностранные государства за них заступятся и не дадут их расстрелять. Зк Кучер стал возражать Домову, что Зиновьева, Каменева и др. расстреляют, не посчитаются с ними, на что зк Домов стал вторично доказывать, что их не расстреляют.
Кроме того, зк Домов неоднократно брал у нас газеты, прочитывал их и отдавая их обратно говорил: «Это чепуха», а что он под этим подразумевал я не знаю, в присутствии меня компрометирующих рост промышленности, колхозное строительство и т.д. не слыхал от зк Домова и зк Миронова.
Вопрос обвиняемому зк Домову: Подтверждаете Вы показания свидетеля Федина.
Ответ: Подтверждаю показания Федина, что мною было выражено мнение зк Федину, Миронову и др. что Зиновьева, Каменева и др. не расстреляют как старых заслуженных большевиков. Другие обвинения по троцкистско-зиновьевскому процессу я отрицаю. Допускаю, что мною по прочтению газеты могла быть произнесена фраза «Это чепуха» по поводу малой значимости сообщения газеты.
Свидетеля Федина увели, пришёл следователь Куликов и несмотря на позднее время продолжил допрос измученного Ивана Петровича.
Вопрос: Обвиняемый зк Миронов в своих показаниях говорит, что Вы высказывались среди заключенных, что Зиновьева, Каменева и др. не расстреляют, потому что они старые большевики и т.п., а кроме того за них вступятся иностранные государства, но Вы и это отрицаете. Поясните, как это было.
Ответ: Я отрицаю в том смысле, что я не говорил зк Миронову, что за них вступятся иностранные государства, в том, что я
