на чай, потому что заскучал в общежитии. Тебя не было три дня, а Хелен сидела в библиотеке. Не знаю, что она там забыла. Мы заварили чай, и в этот момент отец вспомнил, что забыл купить пирожные. Я сказал, что не голоден и ограничусь чаем, но он настоял на своём и отправился в магазин. Спустя пять минут в окно ворвался водяной элементаль и напал на меня.
– Ты уверен, что это был он? – спросила Хелен.
– Разве его можно с кем-то перепутать? Огроменный столп воды, имеющий гуманоидные формы, протянул ко мне свои руки. Я попытался убежать, но руки элементаля увеличились в длине и захватили меня. Я не мог вырваться. И дышать тоже не мог, потому что оказался внутри него. Я начал захлёбываться водой и едва не лишился чувств. После этого случилось нечто странное… Я плохо соображал тогда, но могу поклясться, что когда элементаль исчез, появился твой двойник, Юлиан.
Юлиан, до этого вполуха слушавший излишне подробный рассказ Гарета насторожился. На этой ноте он стал куда увлекательней.
– Ты видел его? – спросил он.
– Так же, как сейчас вижу тебя, – уверенно кивнул Гарет. – Он смотрел на меня глазами, полными ненависти, и ещё какое-то время наслаждался моими страданиями. Вряд ли он дожидался моей смерти. Ему нужно было нечто другое. Он вытащил какой-то странный предмет, напоминающий… Сейчас, подберу нужные слова. Что-то похожее на светящийся ярко-жёлтым светом шар с серебряной окантовкой. Словно кольцо у планеты. Он прислонил его к моей груди и принялся бормотать что-то. Какое-то длинное и сложное заклинание, о котором даже я никогда не слышал.
– Запомнил хоть слово? – не выдержал Юлиан.
– Нет. С каждым новым словом я становился всё слабее и слабее, пока свет в моих глазах окончательно не померк и я не лишился чувств. Очнулся после того, как отец сделал мне искусственное дыхание. Я тогда много воды из лёгких выплюнул.
Судя по лицу Гарета, воспоминание было не из приятных.
– Почему поднялась температура? – спросил Юлиан.
– Вода была очень холодной. Но это последнее, что нас должно интересовать. Всё происходящее принимает вид закономерности. За нами охотятся, но не с целью убить, а с целью забрать Проксиму. Я уверен, что эта светящаяся штука была филактерием. Я читал о них. Они очень редки, но есть масса свидетельств их существования.
– Для чего ему Проксима?
– Возможно, он хочет поглотить её и стать ещё сильнее. Я не знаю правды, Юлиан. Располагаю лишь имеющимися фактами, и у нас их очень мало.
– Так много вопросов и так мало ответов, – прошептала Хелен.
– Он мог бы добить меня после того, как забрал Проксиму, – произнёс Гарет. – В этот раз тебя не было рядом, как с Хелен и Глесоном тогда, и никто не помешал ему. Но он сделал своё дело и ушёл. Доппельгангер не хочет убивать нас. Может быть, он не такое уж и зло, как мы думаем?
– Ты пытаешься оправдать его? – сделал пару шагов вперёд Юлиан.
– Лишь пытаюсь понять его мотивы. Возможно, он не хотел тратить время, посчитав, что я и без этого долго не протяну. Однако, я больше склоняюсь к версии, что он действует не по своей воле. Мы уже выяснили, что покушение на Йохана и убийство герра Забитцера имеют общий почерк. Если верить тебе, за смертью мэра стоит…
– Сорвенгер, – закончил мысль Гарета Юлиан. – Да, он фактически прямо говорил мне, что нападения на моих близких происходят по его наводке.
Юлиан попытался найти место для того, чтобы присесть, но в спальне не было ничего, кроме кровати и стола, возле которого почему-то не было стула.
– Тогда о каком доппельгангере может идти речь? – спросил Гарет. – Рейнхард не может контролировать чужого доппельгангера. Это невозможно ни при каких обстоятельствах. Поэтому я уверен, что твой двойник – это человек. Метаморф. Может, он слепо предан Рейнхардту. Может, Рейнхардт каким-то образом давит на него. Но одно известно точно – мы не имеем дело с чем-то мистическим или потусторонним. Да, он силён. Но он такой же человек, как все мы.
В комнате повисло молчание. Юлиан обдумывал сказанное Гаретом, а Хелен непонимающе переключала беспокойный взгляд с одного юноши на другого.
– Какой итог ты подведёшь? – спустя полминуты спросил Юлиан.
Взгляд Гарета был серьёзен как никогда.
– Все люди ошибаются, – ответил он. – Однажды ошибётся и он. Мы должны быть готовы к этому. Он не хочет наших смертей, а значит, при любых раскладах мы будем живы. И это даст нам шанс.
– Мизерный, – флегматичным тоном произнёс Юлиан.
– Но он никогда не равен нулю, – слегка улыбнувшись, ответил Гарет.
Юлиан хотел бы заразиться его оптимистичностью. Но это заболевание не передавалось воздушно-капельным путём, поэтому оставалось только мечтать. О каких шансах можно говорить, когда сразу четыре бойца лишились Проксимы – своего главного оружия? Гарет сказал, что если шансы не равны нулю, значит нельзя сдаваться. Но банальная теория вероятностей говорила об обратном – в реальной жизни чудес почти не случается.
Находясь в доме Тейлоров, Юлиан не переставал думать о Магдалене. Что, если Сорвенгер добрался до неё, и она умирает, лёжа полу? Что, если на последнем вздохе зовёт Юлиана, а он не приходит?
Он потряс головой и попытался представить, как Магдалена готовит ужин для него. Она весело напевает что-то, вторя радио, и ежеминутно поглядывает на часы, желая ускорить время. Каждый шорох со стороны двора напоминает ей шаги Юлиана, и она, забыв посолить макароны, бежит к окну в надежде его увидеть, но там оказывается пусто.
Пожалуй, это было куда приятнее.
Оставив Гарета и Хелен наедине, Юлиан отправился в гостиную. Лиам Тейлор, не выражая никаких эмоций, сидел напротив телевизора и без видимого интереса смотрел научно-развлекательную передачу про тигров.
Хищник гнался за несчастной антилопой, приближаясь к ней всё ближе и ближе каждую секунду. Казалось бы – захватывающее зрелище, но Юлиан и Тейлор даже не затаили дыхание.
– Мне нужно поговорить с вами, мистер Тейлор, – присел рядом Юлиан.
Эта новость обрадовала преподавателя, потому что апатия на его лице сменилась интересом.
– Конечно, герр Мерлин, – учтиво ответил он. – К вашим услугам.
– Почему вы не отправите Гарета в больницу?
Тейлору казалось, что ответ очевиден.
– Он отлично себя чувствует. Не вижу смысла тратить наше время и время врачей.
– Всё куда серьёзней, – посмотрев по сторонам, произнёс Юлиан. – Жизнь Гарета находится в опасности.
– Простуда ещё никого не убивала.
Юлиан так и не понимал, притворяется ли Лиам в незнании ситуации или действительно не понимает, о чём речь.
– Гарет подвергся депроксимации, – нерешительно
