Магдалену. В глазах девушки не прослеживалось никакой злости – казалось, она была умилена взаимоотношениями Юлиана и Хелен.
– Где он? В больнице, полагаю?
От предвкушения запаха лекарств Юлиана начало тошнить.
– Нет. Мистер Тейлор сказал, что не доверит врачам своего сына. Он дома.
– В общежитии?
– Я сказала – дома, а не в общежитии. Он у отца.
– Отправляемся немедленно.
Он поцеловал Магдалену в щёку, что заставило Хелен в отвращении высунуть язык. Юлиан понимал, что это наиграно, поэтому не стал оскорбляться.
– Поедешь с нами? – спросил он у Магдалены.
– Думаю, меня там только и не хватало, – с улыбкой произнесла она.
Что, если это было уловкой Сорвенгера? Вдруг он отвлёк Юлиана для того, чтобы он оставил Магдалену одну и, стоит ему переступить через порог, как она подвергнется смертельной опасности? Афера была слишком детской – даже Юлиан понимал это.
Гарет был для Юлиана не менее важным человеком, чем Магдалена. Скорее всего, план Сорвенгера состоял в другом – перевести всё внимание на сохранность Магдалены, заставив забыть обо всём остальном.
Юлиан не мог назвать эту уловку слишком изощрённой. Но, определённо, она заслуживала внимания. Он не может разом находиться рядом со всеми своими близкими – это попросту невозможно. Поэтому приходилось выбирать. Выбрав Магдалену, он обрёк на беду Гарета.
Что бы Юлиан не делал, в конечном итоге он оставался перед кем-то виноватым. Возможно, в этом и заключался план врага – заставать Юлиана чувствовать себя не только ничтожеством, но и предателем.
Браво, Сорвенгер. Браво, доппельгангер. Юлиан признал их победу.
– Будь осторожна, – сказал он Магдалене. – Не выходи никуда, пока я не приду.
– Ты возишься со мной, как с маленькой.
– Ты слышала Хелен. Кто-то напал на Гарета. Не хочу, чтобы такая участь постигла на тебя.
Магдалена посмотрела на Юлиана как на героя. Ему было неловко чувствовать себя им, потому что он являлся отнюдь не героем, а источником всех бед.
– Отправляйся в путь и спаси всех, защитник Свайзлаутерна, – со смесью иронии и восторга произнесла она. – Буду ждать тебя с ужином.
Хелен всё ещё смотрела на Магдалену с ноткой отвращения.
– Она меня раздражает, – призналась Хелен, когда они на троллейбусе ехали к дому мистера Тейлора.
– За что ты так её не любишь? – выражая искреннее непонимание, спросил Юлиан.
– За то, что она забирает тебя у нас тогда, когда ты нам нужен.
– Йохан и Пенелопа не хотят меня видеть, а ты и Гарет не переставая занимаетесь телячьими нежностями, игнорируя меня. Чувствую себя немного не в своей тарелке.
– Тебе нужно было мириться с Пенелопой, а не искать ей замену с такой скоростью. Что это за мужчина, который так быстро сдаётся?
Юлиану надоело слушать нравоучения от тех, кто сам толком не знает, как поступать правильно. Но, выполняя обещание не грубить Хелен, он ответил:
– Думаешь, это я нашёл ей замену с чудовищной скоростью? Недели не прошло, как она начала встречаться с Браво. Я считаю это за неуважение.
– Они не встречались.
– В жизни не поверю в это. Друзья не проводят так много времени вместе. В академии сидят за одной партой, после гуляют до ночи… Нет, Хелен. Я не могу это принять. Пенелопа сама отказалась от меня. Настоящий мужчина не должен унижаться.
– У нас разные представления о том, что такое настоящий мужчина, – закатила глаза Хелен.
Не было сомнений, что званием настоящего мужчины в её глазах обладал только Гарет – красавец, умница и герой.
– Магдалена просто невероятна, – сказал Юлиан. – Она – настоящая удача. Я очень жалею, что не встретил её раньше.
– Пенелопа – твоя удача. Вы созданы друг для друга. А эта… Она какая-то пустая.
– Ты это по внешнему виду определила? Духовный мир Магдалены богаче, чем у нас всех, вместе взятых. С ней можно сутками говорить ни о чём, но узнавать много нового. Время пролетает настолько быстро…
– Что ты не замечаешь, как едва не погибают твои друзья.
– Меня не было всего три дня. Видимо, вас нельзя оставлять без присмотра ни на секунду.
Хелен согласилась с этим. Но извинений она никогда не дождётся – Юлиану надоело чувствовать себя бесконечно обязанным, виновным и никчёмным.
Юлиан впервые видел дом Лиама Тейлора. Он не представлял собой ничего необычного – почти все дома Свайзлаутерна были похожи друг на друга – серые стены и красные крыши. Жилище мистер Тейлора было куда меньше, чем особняк Ривальды Скуэйн – всего один этаж и мансарда, но излучало гораздо больше уюта. Красота дома Ривальды была искусственной – кирпичи неестественно гладкие, забор излишне ровный, кустарники стриглись каждый день, а земля не знала соприкосновения с осенней листвой.
У Лиама Тейлора же всё было по-домашнему – не возникало сомнений, что в доме небогатого преподавателя не было никакой прислуги, а наёмным рабочим он и не думал платить за их халтурную работу. Всё делал сам – и латал стены, и ухаживал за садом.
Внутренняя часть дома так же не разочаровала Юлиана. Он не мог представить себе, что одинокий мужчина способен настолько тщательно поддерживать порядок: протирать пыль, развешивать вещи в шкафу и мыть за собой посуду после каждого приёма пищи.
Юлиан так и не мог понять, как Гарет смог променять домашний комфорт и тёплую семейную атмосферу на неуютное общежитие. Но приходилось уважать выбор друга и оставлять всё на его совести.
Гарет лежал в своей спальне, плотно укутанный зимним одеялом. В данной позе он походил скорее на мешок с картофелем, нежели на самоуверенного и стильного парня, каким все привыкли его видеть.
– Не думал, что ты придёшь, – сказал он.
Гарет выглядел совсем неплохо – куда лучше Уэствуда. Но, судя по дрожи, ему было очень холодно.
– И ты туда же, – ответил Юлиан, посмотрев сначала на Хелен, а потом на больного. – Прости, что не спас тебя.
– С сарказмом у тебя, как обычно, туго, – улыбнулся Гарет.
С голосом и настроением тоже всё было нормально – Хелен знатно преувеличивала, рассказывая о его едва ли не предсмертном состоянии.
– Как себя чувствуешь? – спросил Юлиан.
– У него поднялась температура, – вместо Гарета ответила Хелен.
И ради этого он бросил Магдалену?
– На тебя напали или просто поднялась температура? – спросил Юлиан.
– Он едва не погиб…
– Хелен, я хочу поговорить с Гаретом.
Девушка обидчиво поджала нижнюю губу и скрестила нижнюю губу. Юлиан выругался про себя, но сохранил внешний нейтралитет.
– Да, Хелен, я в полнейшем порядке, – сказал Гарет, вытащив руку из-под одеяла. – Всё началось с того, что я пришёл к отцу
