– Что скажут чауши об осаде Вены? Были ли они свидетелями позорного бегства сераскера с поля боя? – спросил шейх-уль-ислам. – Выслушаем сначала очевидцев…
– Хорошо, – согласился султан, опустился на трон и, равнодушно взглянув на Златку, кинул коротко. – Выведите ее!
Когда батаджи закрыли за перепуганной, едва державшейся на ногах Златкой двери, Ненко и Арсен стали рядом и низко поклонились.
– О великий повелитель правоверных, – начал Ненко, – мы с Асен-агой были участниками и очевидцами осады Вены и битвы под Парканами.
– Почему Кара-Мустафа не взял Вену? – спросил султан. – За два месяца ее можно было сровнять с землей!
– За два месяца было всего два генеральных штурма, да и те были отбиты с большими потерями для нас.
– Сераскер не позволял бомбардировать город, – вставил Арсен. – Если не считать сожженных самими австрийцами предместий и нескольких разрушенных домов сразу же за валами, то вся Вена осталась целой и невредимой…
– Почему? Не хватало пороху и бомб? – удивился главный интендант.
– И пороху и бомб хватило бы, чтобы сровнять с землей еще один такой город, как Вена, – ответил Арсен.
– В чем же причина?
– Сераскер Мустафа-паша не позволял обстреливать прекрасные дома и дворцы, потому что хотел захватить Вену неповрежденной. В войске говорили, что сераскер мечтал стать императором на завоеванных землях, а Вену сделать своей столицей…
Султан снова вскочил, с яростью воскликнул:
– Проклятье! Я приказал ему уничтожить столицу императора Леопольда, народ покорить, а земли присоединить к Священной империи османов! А он, оказывается, вынашивал совсем иные, преступные замыслы! Этот человек не имеет права на жизнь!
– Не имеет, не имеет! – дружно откликнулись визири. – Смертный приговор ему! Послать шелковый шнурок! – зашелестело в зале.
– Шелковый шнурок!
– Шелковый шнурок!
Султан согласно кивнул.
– Принесите серебряное блюдо!
Батаджи тут же внесли большое серебряное блюдо, на котором лежал тонкий, но крепкий длинный шелковый шнур с зелеными кистями на концах. Подали султану.
Магомет, держа на вытянутых руках плоское круглое блюдо, повернулся к чаушам.
– Подойдите сюда! – И когда Арсен и Ненко с поклоном приблизились к нему, сказал: – Своей правдивостью и преданностью вы заслужили мое доверие. Я поручаю вам отвезти мой подарок великому визирю и сераскеру Мустафе!
Ненко взял блюдо. Молча поклонился.
Султан обратился к визирям и советникам:
– Все приказы Мустафы-паши отменить! Богатства, хранящиеся в Эйюбе, передать в государственную казну! Ибрагим-пашу[147] и хана Селим-Гирея, сосланных на остров Родос, освободить и привезти в Стамбул! Освободить также из заключения в Семибашенном замке Юрия Хмельницкого и немедленно, дав ему надежную стражу во главе с Азем-агой, послать на Украину… Там казаки пойдут за ним… Мы должны в это тяжкое время сохранить за собой те земли, чтобы в будущем, хорошо подготовившись, нанести оттуда смертельные удары Москве и Варшаве!
Арсен незаметно скосил глаза на Ненко: мол, слышал ли? Но тот, придерживаясь ритуала, застыл как каменный, с блестящим, украшенным по краю чернью блюдом в руках, не мигая смотрел на султана.
– Все! Идите! Выполняйте мои приказы! – И Магомет, не глядя на придворных, склонившихся в глубоком поклоне, скрылся во внутренних покоях мобейна.
5
С отъездом в Белград ни Ненко, ни тем более Арсен не торопились. Они выговорили у гениш-ачераса[148], который должен был дать им охрану, день отдыха после изнурительной дороги в Стамбул. Этого, конечно, было мало, чтобы найти Златку и освободить ее, поэтому друзья не теряли времени.
С самого начала они договорились, что с подарком султана к Кара-Мустафе поедет один Ненко. Арсен же, если им удастся вызволить Златку, помчится с нею сперва в Болгарию, к воеводе Младену, а потом – на Украину. Если не посчастливится сразу освободить ее, останется в Стамбуле, будет искать пути к этому, ожидая возвращения Ненко.
Ненко хорошо знал обычаи, царящие в серале.
Когда они подошли к старому батаджи-аге, лениво наблюдавшему, как на крыше конюшни, нахохлившись, дерутся воробьи, Ненко сунул ему в руку золотую монету. Тот глянул на нее сонным взглядом и сразу ожил. Поклонился.
– Я к твоим услугам, чауш-ага.
– Мне нужно знать, где теперь девушка, которую Мурад-ага привез от великого визиря Мустафа-паши.
– Я видел ее… Очень красивая девушка, эфенди.
– Куда ее повели и кто?
– Повели в гарем… Кто – не рассмотрел.
Ненко достал из кармана еще один золотой. У батаджи жадно блеснули глаза.
– Постой, постой, кажется, я припоминаю… О Аллах, дай памяти!
Ненко положил монету в его протянутую ладонь. Батаджи-ага крепко зажал ее в кулаке.
– О! – воскликнул он. – Припомнил! Ее взял евнух Саид… И передал кальфе[149] Мариам, а та забрала в свой даире… А зачем эфенди интересуется этой девушкой? – Батаджи-ага улыбнулся, но смотрел пытливо и холодно.
Ненко опустил в карман батаджи-аге еще монету. Жестко сказал:
– Батаджи-ага, не лучше ли получать в подарок золото, чем железо? Ты меня понял? Мы тебя не знаем, ты нас не видел…
Тот поклонился, сложил молитвенно руки.
– Понял, эфенди. Пусть мне выжгут раскаленным прутом глаза, если я вас видел, и пусть отрежут ятаганом язык, если я вам сказал хоть слово! Аллах свидетель!
Итак, стало известно, где находится Златка. Это так обрадовало Арсена, что, оставшись с Ненко наедине, он едва не задушил его в объятиях.
– Ты просто волшебник! Три золотых – и дело сделано!
Но тот охладил его восторг:
– Это – самое легкое… Тяжело будет вырвать ее оттуда, а еще тяжелее – уйти от погони.
– С чего же нам лучше начать?
Ненко задумался.
– Если удастся, нужно, пока светло, предупредить Златку, чтобы была готова. Затем – приобрести коней и одежду. И на всякий случай, позаботиться о ночлеге в Стамбуле. Ибо вечером и ночью все ворота города закрыты – не выедешь…
– Тогда не будем мешкать! – заторопился Арсен. – Я во всем полагаюсь на тебя.
