Книга Семь сестер. Сестра ветра - Люсинда Райли

Ознакомительная версия. Доступно 37 страниц из 185

– Вот видишь! – недовольно пробурчала Карин, укладываясь рядом с Пипом в кровать. – Отныне все мои удовольствия уже в прошлом.

Пип лишь рассмеялся в ответ, привлек жену к себе и, запустив руку под ночнушку, стал гладить крохотное вздутие на ее животе. Подумать только! Скоро у них будет ребенок… Рождение ребенка, подумал он, можно сравнить с появлением серпа молодого месяца на небе, сплошь усыпанном звездами. И они с Карин сотворили это чудо вместе.

– Потерпи, Карин! Недолго ведь ждать. Всего каких-то шесть месяцев. Обещаю тебе, что в ночь, когда на свет появится наш младенец, я принесу тебе в постель целую бутылку тминной водки, и ты выпьешь столько, сколько захочешь. Хоть целую бутылку.

* * *

В первых числах июня Пип и Карин переехали в свой новый дом на Театергатен. Домик был небольшой, но хорошенький, как картинка. Снаружи обшит дранкой, выкрашенной в зеленовато-голубой цвет. Прямо с кухни имелся выход на деревянную террасу. Все лето, пока Пип был занят на работе, Карин вместе с Астрид и Элле трудились не покладая рук, обустраивая дом изнутри и облагораживая его снаружи. Так, вскоре вся терраса была уставлена горшками с цветущей петуньей и лавандой. Несмотря на скромный бюджет молодой семьи, им в сравнительно короткий срок удалось превратить свое жилище в настоящий райский уголок, в котором воцарились спокойствие и уют.

* * *

В октябре, аккурат в день своего рождения (Пипу исполнилось двадцать два года), он, вернувшись вечером домой после очередного концерта, застал в гостиной Карин, Элле и Бо. Все трое встречали его стоя.

– С днем рождения, любимый, – поздравила мужа Карин. Глаза ее горели от радостного возбуждения. Но вот друзья расступились в разные стороны, явив взору именинника пианино, стоявшее в углу комнаты. – Понимаю, это пока не «Стейнвей», но для начала неплохо, – добавила Карин.

– Но как? Откуда? – воскликнул Пип, сраженный наповал столь щедрым подарком. – У нас ведь нет денег, чтобы позволить себе такую дорогую вещь.

– Это уже моя забота, дорогой, а ты должен получать лишь удовольствие от подарка. Каждому композитору нужен собственный инструмент. Так было во все времена. А как иначе сможет он творить, вдохновляемый своей музой? Ступай же, Пип, к пианино и дай нам послушать твою игру.

– Сейчас.

Пип приблизился к пианино и осторожно прошелся пальцами по крышке, закрывавшей клавиатуру. Потом какое-то время любовался простой, но очень милой инкрустацией, украсившей панель корпуса, изготовленного из древесины золотистого цвета. На инструменте не значилась марка производителя, но конструкция пианино была хорошей, да и сам инструмент находился в отличном состоянии. Достаточно было взглянуть на его сияющую, покрытую лаком поверхность. Явно кто-то долго, старательно и с любовью полировал дерево, доводя его до полного блеска. Пип поднял крышку над сверкающими клавишами и осмотрелся по сторонам в поисках того, на что можно было бы сесть.

Тут Элле поспешно выступила вперед.

– А вот это тебе подарок от нас.

Она извлекла из-за стоявшего рядом стула обитый материей табурет и поставила его рядом с пианино.

– Бо сам вырезал его из дерева, а я обшила тканью сиденье.

Пип растерянно глянул на изящно выгнутые ножки табурета, явно выточенные из сосны, на сложный узор ручной работы, которым Элле украсила сиденье, чувствуя, как его переполняют эмоции.

– Даже не знаю, что и сказать, – промолвил Пип наконец, присаживаясь к инструменту. – Разве что огромное спасибо вам обоим.

– Это такой пустяк, Пип. Особенно в сравнении с тем, что ты и твои родители сделали для нас, – негромко обронил Бо. – С днем рождения тебя.

Пип прикоснулся рукой к клавишам и наиграл первые несколько тактов знаменитого Итальянского каприччио Петра Чайковского. Бо оказался прав, у инструмента действительно было очень приятное звучание. Какое счастье, подумал взволнованный Пип, что теперь он сможет работать над своим концертом в любое время дня и ночи.

* * *

Карин становилась все объемнее. Близились сроки появления младенца на свет. А Пип урывал каждую свободную минуту, чтобы поработать за своим любимым инструментом. Лихорадочно испещрял нотные листы пометками, экспериментировал со струнами, вносил изменения в мелодический строй. Страшно торопился, понимая, что с рождением ребенка о покое и тишине в доме придется забыть, и надолго.

15 ноября 1938 года на свет благополучно появился Феликс Мендельсон Эдвард Халворсен, получивший свое первое имя в честь дедушки, отца Карин. Как и предполагал Пип, все страхи Карин оказались напрасными, и в роли матери она моментально почувствовала себя, как утка в воде. Конечно, Пипу было радостно наблюдать за тем, как жена с удовольствием хлопочет вокруг их дитяти, но одновременно у него возникало странное чувство, что в этой трогательной идиллии взаимоотношений матери и ребенка он явно третий лишний. Сейчас все внимание Карин было сосредоточено исключительно на их дражайшем сыне. А Пипу это одновременно и нравилось и не нравилось, поскольку он сам уже не находился в фокусе внимания своей жены. Что определенно вызывало недовольство. Особенно злило его то, что Карин, которая в прошлом сама побуждала его работать над композициями, сейчас, стоило ему присесть к инструменту, тут же начинала покрикивать на него:

– Пип! Малыш спит, а ты его можешь разбудить.

Была лишь одна веская причина, заставляющая Пипа радоваться тому, что жена с головой ушла в свои материнские обязанности. Она перестала читать газеты, а следовательно, была не в курсе того, как стремительно, буквально день ото дня, нарастает напряжение в Европе. После того как Германия аннексировала Австрию в марте 1938 года, к концу сентября появились некие проблески надежды на то, что войны все же удастся избежать. Франция, Германия, Британия и Италия подписали так называемое Мюнхенское соглашение, согласно которому Судетская область Чехословакии отошла к Германии. При этом Гитлер пообещал, что впредь никаких территориальных претензий со стороны Германии не последует. Британский премьер-министр Невилл Чемберлен даже заявил в своей речи, что подписанное соглашение «гарантирует мир на долгие времена». Всем сердцем Пип надеялся на то, что Чемберлен окажется прав в своих оптимистичных прогнозах. Но уже к осени стало понятно, что надежды тщетны. И в оркестре, и на улицах Бергена только и было разговоров о том, что война неизбежна. Немногие верили, что Мюнхенские соглашения будут соблюдаться.

Рождественские праздники внесли хоть какое-то приятное разнообразие в эту унылую обстановку, царившую вокруг. Молодая пара встречала Рождество в доме родителей Пипа вместе с Элле и Бо. Накануне Нового года Карин и Пип устроили небольшую вечеринку уже у себя. Под перезвон курантов, оповещающих жителей Бергена о наступлении нового, 1939 года, Пип обнял жену и нежно поцеловал ее.

– Любовь моя, всем, что у меня есть, я обязан тебе. Мне никогда не отблагодарить тебя за все то, что ты мне дала, чем ты стала в моей жизни и в моей судьбе, – прошептал он. – Свой первый тост я поднимаю за нас троих.

Ознакомительная версия. Доступно 37 страниц из 185