– Так вот что защищает женщину? Власть? А как же правила чести и доблести? Как же закон?
– Правила чести и закон – это то, что могущественные дают беспомощным, если они того пожелают, – отвечает мне сын, король, все детство проведший чьим-то пленником. – Ни один человек, обладающий здравым смыслом, не станет полагаться на правила чести. Ты этого не делала.
– Это потому, что мой муж был моим врагом.
– Так же, как и муж Екатерины.
Слова Якова заставляют меня задуматься о моей дочери, о принцессе Марии и о ее матери Екатерине, моей сопернице, моей сестре и моей второй половине. Если Генрих назовет свою дочь незаконнорожденной, то тем самым он принесет в жертву своего единственного законного ребенка ради обещаний, нашептанных ему Болейн. Тогда у него совсем не останется законных наследников. Я думаю о том, как Екатерина грозила мне адскими муками, если я позволю своему ребенку быть признанным незаконнорожденным, и понимаю, что мы с ней рука об руку идем навстречу опасности. Если Генрих оставит Екатерину и отречется от своей дочери, то его наследником станет мой сын, который может стать величайшим из королей, первым Тюдором – Стюартом, который будет править объединенными королевствами, от самой западной части Ирландии до самой северной точки Шотландии. Каким королем тогда может стать мой сын!
Разумеется, мне сложно сдержать честолюбивые помыслы, и разумеется, я молюсь о том, чтобы эта Болейн никогда не смогла родить Генриху законного наследника.
Когда мне приносят письмо от моей сестры Марии, я уже не жду добрых новостей. Я даже не понимаю, чего именно я жду от этого письма.
«Должно быть, ты уже слышала о том, что кардинал Уолси умер под стражей. Вот тебе пример того, как далеко эта женщина готова зайти в борьбе против приближенного Генриха, некогда его фаворита. Теперь ты видишь, какой властью она обладает. Может ли кто-либо из нас считать себя защищенным?
Она поставила пьесу, это было самое страшное из того, что я видела при дворе. И мне не важно, что говорят другие. Этот ее печально известный брат и его друзья зачернили лица, чтобы выглядеть как арабы, и устроили дикий, неприличный танец. Еще один актер был одет как кардинал, бедный Томас Уолси. А называлась пьеса «Черти тащат кардинала в ад» и была придумана и поставлена ее братом и отцом специально для развлечения французского посла. Хвала небесам, что они не показывали ее мне или нашему брату! Генрих страдает от утраты старого друга, кардинала, и я думаю, что он еще потерял единственного человека во всем королевстве, который не боялся говорить ему правду. В самом деле, никому еще не удавалось управляться с делами королевства так, как ему. Никто не сможет его заменить.
Королева будет проводить рождественские праздники в Гринвиче, и Анна тоже там будет, со своим окружением, оппозиционным королевскому двору. Генрих будет переходить от одного к другому и получать в два раза больше подарков. Это будет настоящим кошмаром, правда, это так давно длится, что мы уже успели привыкнуть к двум дворам и их соперничеству. Вот бы посмеялись короли Европы, если бы нас видели!
Екатерина слегла из-за переживаний, и я тоже нездорова. Меня беспокоит странная тяжесть в животе, в чем, я уверена, виноваты только тревоги о Генрихе и о том, что с нами будет дальше. Чарльз говорит, что это камень и что у этой Болейн он тоже есть, только вместо сердца.
Мы слышали, что ты счастлива и твой сын уверенно держит трон. Я этому очень рада. Молись о нас, Мэгги, потому что за этот год в Англии не произошло ничего хорошего».
Замок Стерлинг,
Шотландия, весна 1531
О том, что происходит в Англии, я узнаю от посла, хотя он почти лишился дара речи от новостей, которые мне привез. Он приходит в мои личные покои, в надежде передать известия без свидетелей. Кланяется и сообщает, что намерен сразу проследовать к моему сыну, просто сначала он решил зайти ко мне. Он почти просит совета о том, как ему подать этот разговор Якову, но сначала ему приходится решить, как он будет разговаривать со мной.
– Я привез вам плохие вести из Англии, – начинает он.
Моя рука тут же взлетает к губам, я сразу же думаю о том, жива ли Екатерина. Совсем не сложно представить, что она постами довела себя до истощения, а власяницей истерла кожу до воспалений и язв, медленно умирая от разбитого сердца. Но потом я думаю, что дело не в ней, она бы никогда не оставила свою дочь без защитника. Она никогда не ушла бы в монастырь и не сдалась смерти, и не отказалась бы от себя и своей веры и призвания. Генриху придется силой стаскивать ее с трона, а Богу тащить на небеса, она никогда не уйдет по доброй воле.
Потом я вспоминаю об Арчибальде. С ним все в порядке? Этот мужчина провел всю свою жизнь в приграничных землях, все время балансируя на грани опасности, между Шотландией и Англией. Где он сейчас? Чем занят? Я никогда не стану задавать эти вопросы вслух.
– Что за вести? – спокойно спрашиваю я. Музыканты выбирают именно этот момент, чтобы взять паузу, и все мой фрейлины, все пажи и слуги, включая тех, что стоят у двери, замирают в ожидании его ответа. Ему придется говорить в совершенно тихой комнате.
– Вынужден с сожалением сообщить о том, что святой отец превысил свои полномочия и допустил ошибку, – произносит он.
– Святой отец допустил ошибку? – Я повторяю за ним настоящую ересь.
– Именно так.
Ему не стоит подавать эту новость Якову в том же виде. Святой отец ведом Богом, он не может ошибаться. Однако архидьякон Магнус служит королю, который утверждает, что тоже слышит Всевышнего и слышит его лучше всех остальных, поэтому король все знает лучше, чем папа римский.
– Святой отец наконец вынес решение относительно брака Генриха?
Он кланяется в ответ.
– Нет, решения пока нет, святой отец все еще в раздумьях. Но пока решение еще не принято, он велел королю вернуться ко вдовствующей принцессе.
– Что? К кому?
Архидьякон чуть не подмигивает мне, чтобы помочь уловить суть сказанного.
– Ко вдовствующей принцессе, Екатерине Арагонской.
– Это папа ее так называет? Не королевой?
– Нет, это король распорядился, чтобы мы все использовали в ее имени такой титул. Я так говорю только исполняя его приказ. Он же сам называет ее своей сестрой.
– Она утратила свой титул?
– Да.
Я некоторое время перевариваю услышанное.
– Так что сказал святой отец?
– Что король должен избегать общества одной дамы.
– И кто эта дама? – Можно подумать, я сама не знаю этого имени.
– Леди Анна Болейн. Святой отец говорит, что король должен отказаться от нее и жить с ко… с ко… – Он прикусывает язык, чуть не произнеся запрещенное слово. – Со вдовствующей принцессой.
– Святой отец велит моему брату жить с Екатериной, хоть мой брат и клянется, что она ему не жена?
