Ознакомительная версия. Доступно 33 страниц из 163
За четыре года работы в издательстве Doubleday Джеки начала обрастать собственной командой. Много лет с ней работал старший редактор Шай Эрхарт. Как сказал кто-то из команды, Шай делал для нее кой-какую «грязную работу»: «утрясал детали контрактов, представлял книги на совещаниях по маркетингу и сбыту, писал аннотации для торговых агентов, а она [Джеки] занималась интересными делами – покупала права и редактировала книги». Позднее она работала с еще одним помощником, Брюсом Трейси, а Скотт Мойерс и вовсе работал почти исключительно на нее. Это была его первая работа: «Я пришел в издательство сразу после школы, занимался ее документами, просматривал почту, отвечал на звонки. Проработал я у нее три года, вправду волшебное время. Она обладала невероятной позитивной энергией, потрясающая женщина с невероятно католическим вкусом, и мне открылась вся гамма ее интересов в тех книгах, над которыми она трудилась, – ее французская история, ее русская история, балет, архитектура, изобразительное искусство в целом, диапазон ее интересов был очень широк».
Джеки, рассказывал Скотт, очень не хотела, чтобы в ней видели этакую декоративную фигуру, и последовательно напрягала свою энергию. «Она стремилась приносить пользу и относилась к издательству весьма лояльно, потому-то, когда Стив [Рубин] и его предшественники уговаривали ее написать какой-либо знаменитости, она писала по необходимости, а не по собственной инициативе». Люди охотно преувеличивали характер отношений Джеки с ее главными знаменитыми авторами. Мойерса, отвечавшего на звонки и записывавшего все сообщения, подобные заявления возмущают: «Чтобы Майкл Джексон звонил, попав в неприятности, – да не было такого. Шай Эрхарт провел с Майклом Джексоном куда больше времени, чем Джеки». Первая книга Джексона, вышедшая под надзором Джеки, – «Лунная походка» (Moonwalk) – стала огромным коммерческим успехом. Его второй книгой, «Танцуя мечту» (Dancing the Dream), Джеки «заниматься не захотела, с ней от начала и до конца работал Шай. В ту пору причуды Джексона уже дали себя знать». И еще: «Что Джеки якобы звонила Камилле Паркер-Боулз и предлагала ей два миллиона долларов за ее книгу, – это чистейшая чепуха, выдумки. Случись такое, я бы знал, но этого просто не было».
Одной из самых больших удач Джеки стала покупка для издательства прав на публикацию в США нобелевского лауреата, египетского писателя Нагиба Махфуза. Она читала его произведения по-французски. Кроме того, она заново открыла чернокожую писательницу Дороти Уэст, старейшую из живых участников Гарлемского ренессанса. Уэст было под девяносто, когда Джеки познакомилась с ней на Мартас-Винъярде. Уэст поселилась на Мартас-Винъярде в доме престарелых, построенном богатыми чернокожими бостонцами, и вела колонку в Vineyard Gazette, которую читала и Джеки. В 1950-х годах Уэст заключила контракт на роман, но так его и не закончила; в начале 1990-х ее друг-адвокат посоветовал завершить начатое. Скотт Мойерс рассказывал: «Просто потому, что Джеки была знаменита и жила на Мартас-Винъярде, а о других редакторах, кроме нее, Уэст не слыхала, она послала ей первые шестьдесят страниц и краткое содержание нового романа, а также экземпляр первого. Отправила почтой в Doubleday. Я вскрыл бандероль, а там – второй роман этой исторической фигуры, после сорока лет молчания… Но в процессе работы у Дороти возникали проблемы, так что Джеки летом ездила глянуть, как идут дела. Если бы не ее еженедельные визиты, Уэст не закончила бы книгу, а так “Свадьба” (The Wedding) стала классикой…»
График у Джеки менялся редко: она приезжала утром по вторникам, средам и четвергам, обедала прямо на рабочем месте морковкой, сельдереем и сандвичами, которые приносила из дома. «Я всегда разговаривал с ней по понедельникам и пятницам, – вспоминал Мойерс, – отправлял ей бумаги с курьером домой, когда она работала дома. Она не слишком заботилась о том, что на ней надето. Если предстояла встреча или что-нибудь в этом роде, надевала деловой костюм, причем один и тот же много раз подряд: черная брючная пара и белая шелковая блузка в полоску… Больше всего мне запомнился ее невероятный энтузиазм, то, с каким жаром она охотилась за книгами, как впервые брала готовую книгу в руки. Когда все получалось, она смеялась, звонко, как девчонка, и потирала руки. В ней не было ни малейшего жеманства, только естественность. Джеки ползала на коленях, раскладывала фотографии, чтобы их рассмотреть, и никого не стеснялась…»
Брюс Трейси, старший редактор из «штурмовой группы Онассис» (по выражению Стива Рубина), который работал с Джеки над иллюстрированными изданиями, подчеркивал: «Очень важно, что она работала по-настоящему профессионально… Мне кажется, многие думали, это была синекура, а всю работу за нее делали другие, но это далеко не так. Каждая книга, которую она редактировала и издавала, от корки до корки была ее детищем… Ей действительно нравился сам процесс работы над книгой, она по-матерински опекала своих коллег, а если мы работали над каким-то важным проектом и не разбирались в предмете, для нее было чрезвычайно важно, чтобы мы учились. И я бесконечно благодарен ей, потому что такая работа сводила меня с людьми и замыслами, я имею в виду не только заметных личностей, каких она привлекала, я говорю о ее искренней увлеченности делом».
Кроме того, Трейси вспоминал, что Джеки всегда сама звонила по телефону, всегда сама встречала посетителей, никогда не перепоручала это помощникам, как поступают в Штатах многие важные шишки.
Джеки часто упрекали, что она не использовала свое огромное политическое и общественное влияние на поприще благотворительности. Бесконечные комитеты и благотворительные акции, в которых участвовали богатые нью-йоркские дамы, были не для нее. Однако она прекрасно сознавала, что ее влияние куда действеннее, если пускать его в ход бережливо. Не обладая «общественной совестью», она предоставляла другим решать мировые проблемы. Занималась тем, что ее интересовало, а это было связано исключительно с Нью-Йорком. Единственной общественно-благотворительной организацией, в деятельности которой она долгое время участвовала, был бруклинский центр Бедфорд-Стайвесант, учрежденный Бобби Кеннеди и по этой причине пользовавшийся ее поддержкой. Этот район Центрального Бруклина с населением 450 тысяч человек (из них 84 процента – чернокожие, 12 процентов – пуэрториканцы) был крупнейшим цветным гетто после чикагского Саутсайда, по отзывам современников, куда более депрессивным, чем Гарлем. 4 февраля 1966 года Бобби встретился там с лидерами местной негритянской общины и ощутил всю силу их гнева. В результате было принято решение о сотрудничестве общины, которая будет предлагать свои программы, и представителей деловых кругов, которые будут привлекать инвестиции и оказывать помощь в администрировании. Идея заключалась в самопомощи, без привлечения федеральных денег (хотя фонды первоначально выделило правительство). К 1978 году центр, как выразился один из экспертов, добился «скромных успехов, каковые в контексте стольких неудач можно считать значительными»; он существует до сих пор, под несколько иным названием, в совет директоров входят Этель Кеннеди и ее сын Роберт-младший, оба они регулярно присутствуют на совещаниях.
Джеки сотрудничала с отделом искусств, где ее прежде всего интересовала мастерская, изготовлявшая ткани ручной работы; эту мастерскую, основанную в 1969 году, нередко называли «детищем Джеки Онассис». Мастерская стала частью большого проекта, когда Джеки нашла для местных ремесленников возможность зарабатывать деньги. Вдохновением стала Африка с ее яркими красками и самобытными узорами. Джеки использовала эти ткани в оформлении своей нью-йоркской гостиной и пригласила фотографа из известного журнала по дизайну интерьеров, после чего в ноябре 1971-го снимки появились в журнале вместе со статьей «Сила искусства. Ткани Бедфорд-Стайвесанта».
Ознакомительная версия. Доступно 33 страниц из 163
