с распущенными прядями, перебирал между пальцами, раскладывал по спине, когда я, утомленная его пылкой любовью, засыпала у него на плече. Хотелось сохранить хоть что-нибудь наше, не впускать в это кого-то другого…
— Заплетай, — вздохнула я. — Да завяжи покрепче, чтобы не рассыпались.
Лей облачила меня в красивую тонкую рубашку, украшенную белой гладью по вороту и рукавам. Накинула сверху расшитый шелком халат. Еще раз тронула за ушами и под косами капелькой ароматного масла, которым и так благоухала моя кожа после ванны.
— Вот и славно, — улыбнулась она ободряюще, оглядев меня всю. — Вы настоящая красавица. Ваш дон останется доволен.
Я горько вздохнула. Останусь ли довольна я, вот в чем вопрос.
— Госпожа, — словно вспомнив что-то, спросила Лей. — Могу ли я попросить вас о чем-то… личном?
— Конечно, милая. Проси.
— Можно ли мне… — она смущенно опустила длинные ресницы и сглотнула. — Можно ли мне на ночь уходить из дома? После того, как вы ляжете спать, разумеется.
Я оторопело уставилась на нее. Не дождавшись ответа, Лей подняла темные глаза-маслины, в которых притаилась мольба.
— Клянусь, рано утром я буду ждать у ваших дверей, как и всегда!
— Э-э-э…
— Может быть, не каждую ночь, но хоть время от времени…
— Куда ты собралась?
— К Хаб-Арифу, — Лей вновь уронила взгляд. Ее тонкие пальцы нервно теребили складки простого рабского платья.
— Тебе не страшно будет ходить в темноте через пустошь?
— Чего мне бояться? Поместье охраняется, ночью там никто не шастает.
— И стражи тебя впустят?
— Впустят, — усмехнулась она. — Пусть бы осмелились не впустить.
— Хорошо, делай как хочешь, — сдалась я, чувствуя в глубине души нехорошую зависть.
Лей по ночам будет жарко обнимать любимого, а я…
А что я? Мне и правда пора вспомнить о том, что я замужем. Вспомнить о моем долге.
— Проводи меня до покоев мужа и можешь быть свободна.
Халат мягко зашуршал, сползая с плеч. Диего не глядя отбросил его в сторону, избавился от своего. Помимо воли я взглянула на его обнаженную грудь — гладкую, словно у статуи ангела близ Божьего Храма. Мой муж был словно вылеплен для любви: красивое лицо, гордый разворот плеч, стройное гибкое тело, крепкие руки, способные легко натягивать тетиву лука.
Позволив мне рассмотреть его как следует, Диего тряхнул головой, рассыпав по плечам вьющиеся пряди волос, не собранные бархатной лентой, и уверенным движением снял с меня рубашку.
— Ты очень красива, Вельдана, — произнес он тихо. Теплая ладонь мужа коснулась шеи, легла на плечо, спустилась ниже, потрогала налившуюся грудь. — И становишься прекраснее с каждым днем. Моя жена.
Лучше дышать глубоко и ровно. Очень хотелось закрыть глаза, огородиться от происходящего со мной, но сейчас нельзя себе этого позволить.
Я должна любить этого мужчину.
Почему-то вспомнился день приезда в Кастаделлу — как я очарована была великолепием этого южного города, богатством поместья, ласковыми речами свекрови и красотой своего жениха! И наша первая ночь, когда я была влюблена, когда мои губы искали поцелуя любимого, а щеки пылали от неизведанного тогда еще сладкого томления, вызванного близостью наших тел…
— Диего, — сглотнув, осмелилась произнести я. — Можно мне выпить того отвара, что ты давал мне… ну… тогда… после нашей свадьбы?
— Ну что ты, Вельдана, — он мягко коснулся губами моего лба, носа, краешка рта. — Конечно, нельзя. — Его руки легли мне на талию, скользнули по животу. — Мама говорит, что женщине в тягости лучше не пить никаких дурманов.
Не закрывать глаза. Не закрывать. Смотреть в бездонную черноту блестящих глаз. Вспоминать себя — восторженную, чистую, наивную, влюбленную. Не было Кима и его гадких рук на плечах. Не было отвратительных зрелищ с развратной рабыней. Не было увечья Диего. Не было Джая, его страстных поцелуев, его горячих объятий…
Делай, что должна.
Ладони коснулись обнаженной груди Диего, прошлись вдоль ключиц, ласково погладили плечи. Он выдохнул, притянул меня ближе и приник к моим губам в настойчивом поцелуе. Подхватил на руки, уложил на кровать.
Не было. Не было. Не было.
====== Глава 35. Корабли и драконы ======
Комментарий к Глава 35. Корабли и драконы Глава пока не бечена
Утро выдалось серым и безрадостным. Я бездумно лежала в постели, тупо уставившись в прямоугольник окна, и не сразу до меня дошло, что впервые с моего приезда в Кастаделлу не вижу рассветных солнечных лучей. Тусклое небо заволокло дымкой облаков, в комнату вползала непривычная сырость. Хотелось просто лежать неподвижно, закутавшись в одеяло, как в кокон, и не думать ни о чем.
Тот первый вечер, проведенный с Диего, словно разделил меня надвое. Одна половина, что выглядела как Вельдана Адальяро, супруга сенатора, приветливо улыбалась мужу, дарила ему положенные по закону ласки на супружеском ложе, произносила лживые слова. Другая половина, что напоминала беспомощную птицу со сломанными крыльями, плакала после в подушку — одинокая, несчастливая, с застывшим сердцем, из которого силой пытались вырвать неправильную любовь.
С приходом служанок место бескрылой птицы вновь должна была занять Вельдана Адальяро. Которая никому не покажет своих слез. Которая будет улыбаться через силу, говорить то, что от нее хотят услышать, делать то, что от нее ожидают.
С Джаем я теперь могла видеться хоть каждый день, но эти встречи не приносили радости нам обоим. Проводя вечера в объятиях Диего, днем я не могла смотреть в серые глаза, которые, казалось, пронизывали меня насквозь и — видели всё, осуждали, обвиняли… Я совершенно запуталась в чувствах — кому я теперь изменяю? В то время, как мое тело по закону людскому принадлежало Диего, душа по закону любви рвалась к Джаю, и только к нему.
Но я не могла признаться в своих чувствах никому из них.
В пятницу мы с Джаем поссорились, пререкаясь до хрипоты. Я настаивала на том, чтобы пропустить этот день и не ездить на Арену: огласили правила, по которым бои полагалось вести боевым оружием. И, хотя смерть соперника не являлась необходимым исходом завтрашних поединков, я не собиралась выставлять на возможную погибель своих людей. Джай был не согласен. Уверял, что если я буду так рьяно оберегать их от риска, то нехорошие подозрения, уже облепившие мое имя, как мухи мед, будут лишь усиливаться. Настаивал на том, чтобы завтра на Арену вышли сильнейшие: Зверь, Жало, Лис и некий Бык из новеньких. В конце концов я расплакалась и согласилась на компромисс: выйдут те, на кого указал Джай, но без Хаб-Арифа. Я не смогла бы смотреть в глаза Лей, если бы с ее возлюбленным что-то случилось.
Суббота прошла
