безусловно, пылал праведной местью, тем паче что обидчик не присоединился к походу под предлогом опасности активных действий со стороны Нур ед-Дина против графства.
Вместе с тем в своей непримиримой злобе против Раймунда Триполисского (жалко папу-то!) Бертран как-то упускал из виду, что супруга графа — сестра христианнейшей королевы Мелисанды, а это могло значить куда больше, чем кровное родство. Если бы Бертран спросил другого Раймунда, того, который остался у себя в Антиохии, тот бы, возможно, подсказал молодому человеку, что убийцу отца ему следует искать не за стенами Триполи, а среди хозяев Акрской ассамблеи.
Но сирота не спрашивал, да и сделай он это, ему вряд ли понравились бы намёки князя, с Мелисанды не спросишь, а вот с родственничком можно и потягаться за кусок милого сердцу Лангедока в Леванте. Надо только дождаться своего часа.
40
Юный варвар и понятия не имел, что среди ноблей самого Иерусалимского королевства наметился раскол, грозивший вскоре превратиться в трещину, ничуть не менее серьёзную, чем та, что со дня на день разделит баронов земли, как величали они себя сами, и пришельцев с Запада. Едва ли Ренольд мог предположить, даже подумать о том, что очень скоро политические пристрастия разведут двух магнатов Утремера по разным сторонам арены, на которой развернутся боевые действия между повзрослевшим королём и его властолюбивой матушкой. Они тоже ещё не знали этого, но уже чувствовали приближение грядущих событий. Но при всём при этом Онфруа Торонский был честнее, храбрее и умнее будущего своего противника. Спустя много лет, уже будучи коннетаблем, состарившийся, но не утративший своих лучших качеств, Онфруа с горсткой храбрецов, мужественно сражаясь, спасёт своего короля и его армию от поражения. Но то будет уже другой король и другая армия.
41
В 1099 г. Алеппо заплатил князю Боэмунду 12000 динаров, а Бальдуэн Булоньский в 1101 г. уступил эмиру Дамаска сорок пять его же собственных подданных за 50000. Представим себе, что все выкупленные были добрыми и, конечно же, не рядовыми воинами. Данные факты позволяют нам сделать вывод о ценности арабских лошадей.
42
Речь идёт о римском фунте, равном 12 унциям. В данном случае это примерно 330 граммов.
43
В феврале 1149 г. германцы и австрийцы покинули столицу восточной империи лучшими друзьями базилевса. Это означало начало нового этапа войны между Западом, представляемым королём Обеих Сицилий и многочисленными норманнами Франции и Англии, и Востоком, у которого теперь появился новый союзник. Впрочем, называть его новым едва ли правильно. Подобная расстановка сил существовала с тех пор, как папство нашло в оккупировавших юг Италии норманнах Роберта Гвискара надёжных и, главное, очень сильных союзников против своего извечного врага — германского императора Генриха Четвёртого.
44
Юиссье — военно-транспортные корабли, в силу своей конструкции они были очень удобны для перевозки коней, которых можно было вводить через перекидной мостик прямо с причала в трюм через специальную дверку, называвшуюся «huis». Галиоты, или дромоны, так в XII веке назывались грузовые суда.
В данном случае путь венценосной французской четы на родину оказался весьма непростым. Сицилийский морской дивизион, на кораблях которого они покидали Святую Землю, был вынужден прорываться в Италию с боями. Корабль, на котором ехала Алиенора, угодил в плен к византийцам. Правда, королеву немедленно вернули супругу с самыми горячими извинениями, но, как нетрудно догадаться, улучшению отношений между Парижем и Константинополем данный эпизод способствовать не мог.
45
Возможно, ей уже было сорок, скорее всего, Мелисанда родилась около 1010 г., может быть, в 1109-м или 1108-м. Однако возможно так же, что и в 1111-м, но едва ли позже. Поскольку вторая дочь короля Бальдуэна II, Алис, в 1126-м уже была замужем, а в 1128-м стала матерью Констанс, значит, скорее всего, появилась на свет не позднее 1112 или 1113 г., так как раньше 13-14-летнего возраста без крайней необходимости династические браки, как правило, не совершались. Саму Мелисанду выдали замуж только в 1129 г., то есть после сестры. Отец её, конечно, ждал, пока найдётся подходящий кандидат, ведь мужу Мелисанды предстояло стать королём. Но что заставило Бальдуэна поспешить? Он решил пресечь любовные похождения наследницы престола? Или же почувствовал, что жить ему осталось недолго?
46
Более подробно о стычках христиан с мусульманами в описываемый период см. комментарий 7.
47
Для получения более подробной информации об оружии, применявшемся в описываемую в романе эпоху, см. комментарий 8.
48
Для более подробной информации о предках Бертрана Тулузского см. комментарий 9.
49
Основной силой любой средневековой европейской армии являлась кавалерия. Специально выезженные кони, дестриеры (destriers), становились как бы продолжением всадников. Норовистый жеребец не признавал никого, кроме хозяина, в бою такое животное кусало, било передними копытами (порой даже и разбивало черепа), без жалости давило противников своего седока. Богатые нобли имели по нескольку коней, в переходах рыцари обычно пользовались более покладистыми меринами или кобылами, жеребцов старались держать свежими для боя.
Тяжёлая кавалерия оправдывала себя против пехоты и такой же латной конницы, но на Востоке, как мы уже говорили, франкам пришлось столкнуться с куда менее крупными, чем они сами, кочевниками из глубин Азии, разъезжавшими на маленьких, но быстроногих и очень выносливых лошадках. Как правило, догнать их дестриеры не могли; вот, кстати, одна из причин, по которой предводители часто битых, особенно первыми крестоносцами, турок почти никогда не попадали в плен. Другая же заключается в том, что по обычаям Востока полководцу полагалось находиться позади своей армии. Так что если ей случалось не сдержать натиска неприятеля, эмир, шейх или даже султан, как, впрочем, и византийский стратиг, возглавлял толпу убегающих.
Однако в приведённом выше случае франки сражались с франками, у рыцарей все по большей части зависело от личной удали предводителя и других командиров. Если фланг обращался в бегство — это, как правило, означало и немедленное бегство всех остальных. А это, в свой черед, означало поражение. В таких случаях никто уже не думал ни о чем ином, кроме спасения собственной жизни. Самым опасным было тогда и остаётся по сей день окружение, и те, кому не хватило мужества выстоять, изо всех сил стремились не
