какие злодеяния мне приписывают, то едва не возненавидела сама себя…
– Этот след на шее, – Каладиус издали указал на него пальцем. – Он похож на след от ошейника, который носили очень много дней. Это был какой-то магический артефакт?
– Его дал мне Симмер, – охотно ответила Солана. – С его помощью я могла повелевать армией гоблинов, а он мог связываться со мной.
– Уверен, это был не единственный подарок, которым он вас наградил?
– На моем теле множество рун. Он сказал, что они нужны, чтобы сделать из меня волшебницу.
– Так вы не природная волшебница? – заинтересовался маг.
– Я – дочь охотника, – просто ответила Солана. – И сама промышляла охотой всю свою жизнь. Я знала о магии только из сказок, пока не попала к Симмеру.
Она кратко поведала историю своего пленения, а также обучения. Каладиус слушал очень внимательно, легонько кивая в такт её словам.
– Вы позволите позже взглянуть на эти руны, госпожа Солана? – попросил он и, видя, как вспыхнула девушка, добавил. – Не стоит стесняться старика. Я живу на свете больше семи столетий, так что успел наглядеться на женские тела. У меня исключительно профессиональный интерес.
– Хорошо, мессир, – чуть нерешительно согласилась Солана.
– Теперь мне стало понятно, почему вы так поразили нашего уважаемого мастера Варана при вашей первой встрече, – улыбаясь девушке, произнёс маг. – Ваш приятель Симмер в своё время поработал и над ним. Вероятно, какие-то следы этого воздействия остались в нём, поэтому-то вы сразу обратили на себя его внимание.
Варан молча кивнул. Он уже успел рассказать Каладиусу обстоятельства их знакомства, не забыв упомянуть то странное чувство, которое у него возникло, как только он её увидел.
– В общем, можно назвать вас товарищами по несчастью, – продолжил волшебник. – Хотя, конечно, вам от него досталось куда больше.
– Почему сразу «досталось»? – Солана наконец отставила от себя мешающий ей бокал. – Он сделал меня великой волшебницей, позволил вырваться из своего комариного мирка, открыл новые горизонты. Я очень благодарна Симмеру за это.
– Однако же, вы, кажется, бросили его? – Каладиус усмехнулся, когда Солана назвала себя «великой волшебницей», да и теперь в его голосе слышалась лёгкая усмешка.
– Потому что один умный человек объяснил мне, что людьми должны править люди, а не демоны, подобные Симмеру. Потому что не хочу, чтобы у нас тут возник второй Тондрон.
– Что ж, вам очень повезло, дорогая, что вы встретили в пути такого умного человека! – одобрительно кивнул Каладиус. – Так вы теперь, стало быть, хотите достичь Чёрной Герцогини, чтобы она помогла вам стать владычицей мира?
– Ну почему сразу владычицей?.. – Солана смешалась и покраснела. – Для начала я хочу помочь в войне с Гурром. А потом уже будет видно…
– Что ж, нынешняя ваша цель вполне благородна, так что не вижу причин заставлять вас оправдываться дальше. Однако прежде, чем мы продолжим разговор, я бы всё-таки хотел узнать – что же правда из того, что говорят о вас?
Солана стала рассказывать о том, как она вела свою армию гоблинов от Симмерских болот до безымянного поля, что стало могильником для несчастных уродцев. Естественно, она не была объективна – подсознательно она старалась находить себе оправдания, замалчивать одно и, наоборот, преувеличивать другое. Излишне подробно она пересказала историю с имением старого сеньора, чьё имя она уже позабыла, и о том, как предупредительно и лояльно вела она себя по отношению к хозяину.
Каладиус слушал серьёзно и внимательно, всё так же легонько кивая в такт её словам. Ни он, ни Варан ни разу не перебили девушку, не задали не одного вопроса, даже жестом не выразили отношения к тому, что слышали. Более того, Варан продолжал всё так же заворожённо смотреть на девушку, словно она гипнотизировала его.
Рассказав о том, как она оставила свою армию на произвол судьбы, Солана замолчала, однако и собеседники продолжали молчать, словно вынуждая её говорить дальше. Таким образом, девушка рассказала и об Аффе, и об обозе, и о том, как прибыла сюда.
– Что ж, очень хорошо, – произнёс Каладиус, когда Солана закончила говорить. – Так я и предполагал. Теперь я ясно вижу, что толпа, как всегда, была опрометчива, когда демонизировала вас. Вы – слегка запутавшаяся юная девушка, у которой хватило смелости и ума свернуть с неверного пути. И я убеждён, что не совершу преступления против своей совести, если помогу вам достичь Башни.
– Спасибо, мессир. А позвольте узнать – зачем вы ищете Чёрную Герцогиню?
– Разумеется, дорогая. Если это и тайна, то не для вас. Дело в том, что Чёрная Герцогиня – наша старая знакомая, которая тоже стала жертвой обстоятельств. И мы хотим попытаться выручить её.
Теперь настала очередь Каладиуса рассказывать, а Солана слушала с немым изумлением и восторгом, особенно всё то, что касалось Мэйлинн. Конечно, маг рассказал лишь некоторые фрагменты их общей истории, больше всего сделав упор на события на Полумесяце, но и этого было довольно, чтобы юная волшебница прониклась глубоким восхищением к той, кого она привыкла именовать Чёрной Герцогиней.
– Значит, она пожертвовала собой? – прижав руки к груди, и как никогда похожая на девочку-подростка, заворожённо произнесла она.
– Вы уловили самую суть, госпожа Солана, – улыбнулся Каладиус. – Не правда ли, у вас с нашей дорогой Мэйлинн довольно много общего? В глазах общества – две самые страшные колдуньи, за исключением, разве что, Герцогини Кэрр, враги всех разумных рас на земле, кровавые чёрные ведьмы. А на деле – милые, хотя и запутавшиеся, юные девушки. По крайней мере, я хочу надеяться, что и наша Мэйлинн не превратилась в Чёрную Герцогиню полностью.
– Мне не терпится её увидеть! – восторженно воскликнула Солана.
– Нам тоже, дорогая моя, нам тоже.
Глава 47. Шельдау
Бин был единственным, кому Каладиус и Варан раскрыли личность их нового спутника. Пашшану это было безразлично, а что касается палатийцев, то маг справедливо рассудил, что им не стоит знать, что в нескольких шагах от них находится человек, объявленный одним из главных врагов их королевства.
Разумеется, Бин был шокирован подобным обстоятельством. Он во все глаза смотрел на ту, которая, как он слыхал, питается исключительно младенцами, совершенно не зная, что говорить. Однако некоторое время, проведённое в обществе Соланы, изменило его отношение. Он внезапно почувствовал к ней особую симпатию, какую чувствуешь к человеку, который напоминает тебе кого-то очень близкого.
Совершенно очевидно, что Солана напоминала ему Мэйлинн. Хотя внешнее сходство было довольно спорным, но что-то, какие-то неуловимые черты характера, общность судьбы, возраст (хотя Мэйлинн была старше Соланы, но выглядела на те же шестнадцать) – всё это
