Он издал крик, полный протеста и ужаса. Это был задыхающийся вопль, но только один, на другой не было сил, его руки скребли по груди, словно он думал, что сможет смахнуть рану, если только будет действовать достаточно быстро.
Тави начал приближаться к нему, Арарис — заходить со спины.
Арнос начал издавать безнадежные тихие звуки, похожие на хрюкающий кашель, кровь пузырилась на его губах. Его руки продолжали двигаться, но пальцы, казалось, стали безвольными, и только бесполезно размазывали кровь, хлещущую из обширной раны, которую канимский снаряд оставил в его груди.
Тави подал сигналы маратам. Стрелок. Туда. Найти.
Варвары побежали к руинам, их глаза блестели. Их ночное зрение не даст невидимому убийце нигде спрятаться.
— Целителя! — закричал Тави. — Скорее!
Арнос кинул на Тави взгляд, полный вызывающей презрение благодарности, и попытался своими бесполезными руками ухватиться за молодого человека.
Тави отбросил руки Арноса прочь одним движением и следующим нанес презрительный удар по его лицу тыльной стороной ладони.
Арнос упал на землю и завалился на сторону, тряся головой. Он попытался заговорить, но кровь задушила все, что он хотел сказать.
— Для женщины. Не для тебя. — Тави присел рядом с Арносом и добавил. — Я делаю вам подарок, который вы, скорее всего, не заслуживаете, Сенатор. Эта смерть лучше, чем та, которую приготовили вам канимы.
Голова Арноса дернулась, его глаза расфокусировались. Он сделал несколько жутких движений, выражение его лица стало абсолютно агонизирующим.
Тави не хотел чувствовать его ужас, боль и смятение, но все равно чувствовал. Логично, что своими действими он заслужил гораздо больше, чем получил, но все же он оставался человеком, соотечественником Тави, тем, кого, в идеальном мире, Тави должен бы был защитить от его собственных амбиций.
Арнос умер там, в луже собственной крови, испуганный, одинокий, сломленный.
Тави не хотел тратить время на скорбь по глупцу, но он чувствовал сожаление по поводу неоправданной гибели столь многих алеранцев. И даже Сенатор не стал исключением.
Такого ни с кем не должно случаться.
Тави набросил плащ Арноса ему на голову, закрыв лицо, и спросил Арариса:
— Как она?
— Не очень, — ответил Арарис. Он сорвал с себя плащ, сложил в несколько раз, и прижал к её спине. — Пульс очень слабый. Я думаю, что у нее пробиты лёгкие, и возможно, в них скапливается кровь. Мы не можем перенести её, и… — Арарис замер на секунду, затем наклонился вперед, его ноздри раздувались.
— Что?
— Я думаю… я думаю, что этот болт был отравлен.
Тави наклонился и тоже принюхался. От раны в передней части тела прачки исходил слабый специфический запах, отдающий чем-то резким, напоминающим запах лимона.
— Здесь есть белена, — сказал он. — Маэстро Киллиан учил нас распознавать её. Этот яд ускоряет ритм сердца жертвы, пока оно не разорвётся. А ещё ослепляет. Другой запах я не знаю.
— Прогорклое гаровое масло, — сказал Арарис.
— Я только читал о нём. Ты уверен?
— Более чем.
— Вороны, — сказал Тави. — Это женщина Первого Копья.
Арарис покачал головой.
— Не повезло бедняге.
— Сюда! — крикнула Китаи позади них. Мгновение спустя она появилась, сопровождаемая маратами и тремя усталыми целителями, в том числе Трибуном Фоссом.
Грубоватый Трибун немедленно осмотрел рану и выслушал объяснения Тави насчет яда.
Затем он и другие целители положиле женщину на носилки так аккуратно, как только смогли, и понесли ее прочь, а мараты заняли позицию вокруг Тави.
Тави посмотрел им вслед и потер лоб рукой.
— Дайте мне двух лошадей. Привяжите покойного Сенатора к одной из них.
— Ты не можешь поехать к канимам, — сказал Арарис. — Они ведут дела недобросовестно. Посмотри только, что они сделали с Арносом.
Тави покачал головой и встал. Обозначил рукой уровень и сказал:
— Арнос был примерно такого роста.
— Да, — ответил Арарис.
— И женщина выгибалась назад, ее макушка была на уровне его головы.
— Да.
— Рана Арноса была в центре груди. Ее была в том же месте, но правее, потому, что она по-другому стояла.
Тави провел пальцем прямую линию.
— Болт летел по горизонтальной траектории и с достаточной скоростью, чтобы пронзить их обоих. А это значит, он был выпущен с достаточно близкого расстояния, не снаружи городских стен.
Арарис проследовал путем его логических рассуждений.
— Ты не думаешь, что это сделали канимы.
Китаи подошла и встала рядом с Тави.
— Он думает, что алеранцы гораздо способнее канимов, когда речь заходит о предательстве и выстрелах в спину, — сказала она тихо. — И он прав.
Тави нашел ее теплую ладонь и крепко сжал. Она сжала его ладонь в ответ.
— Что оставляет нас с вопросом, на который мы не имеем ответа, — сказал Тави.
Арарис кивнул.
— Если это не канимы, — пробормотал он, — то кто это сделал?
Глава 59
Валиар Маркус со своими людьми стоял на южных бойницах, наблюдая как Принцепс выезжает из руин.
Вторая лошадь, ведомая на поводке, несла на себе завернутый труп Сенатора Арноса. Вставало солнце, все ярче освещая земли вокруг руин.
Балеста ушла вслед за банками с ядом. Это заняло несколько секунд, когда мараты кинулись искать затаившегося лучника, но его завеса, созданная с помощью заклинательства, хорошо послужила ему, и он ускользнул от них.
Все пошло к воронам, как часто с планами и бывает. Маркус был вынужден сменить позицию, когда Сенатор бросился удирать.
Он был уверен, что тот бросится к Леди Аквитейн, давая ему шанс, но он сбежал еще до конца дуэли, и Маркусу пришлось последовать за ним тенью.
К счастью, это вряд ли могло остаться незамеченным в ажиотаже вокруг дуэли, и он смог использовать реакции охотящихся маратов как проводник к Сенатору.
Дважды благоприятная возможность, которую он, наконец, обнаружил, была знаком судьбы, и он действовал инстинктивно и мгновенно. Такие моменты невозможно предсказать, и они никогда не длятся долго. Малейшая заминка — и они упущены.
Он слышал, что "Давия", работавшая в Легионе прачкой, умерла в целебной ванне, когда яд на болте заставил её сердце работать в бешеном темпе, разнося смертоносную гаровую заразу с кровью по всему телу, пока её жизнь просто не прекратилась.
Жаль, подумал Маркус. Женщина была очень способной. Она могла принести огромную пользу Империи, если ею руководить должным образом, и потеря такого потенциала для Короны была досадной.
