Женщина с островов Дружбы.
Гравюра из атласа «Путешествие в поисках Лаперуза и путешествие Лаперуза».
1800 г.
Мы поступили бы несправедливо, если бы приписали себе честь этого открытия, которым мы обязаны штурману Мореллю: именно он добавил к известным островам архипелага Дружбы несколько островов, почти таких же больших, как и те, которые уже исследовал капитан Кук.
В Китае я раздобыл отрывок бортового журнала этого испанского мореплавателя, который отбыл из Манилы в 1781 году для осуществления задания в Америке. Он решил проследовать туда Южным полушарием, почти повторив маршрут мсье де Сюрвиля, и достичь высоких широт, где он вполне обоснованно рассчитывал встретиться с западными ветрами.
Мореллю не были известны новые методы определения долготы, и он не читал ни одного из отчетов современных мореплавателей. В своей экспедиции он руководствовался старыми французскими картами Беллена[221], восполняя несовершенство своих астрономических методов, инструментов и карт высочайшей точностью счисления пути и взятия пеленгов.
Праздник, посвященный выборам тубу — короля островов Дружбы.
Гравюра из атласа «Путешествие в поисках Лаперуза и путешествие Лаперуза».
1800 г.
Как и мсье де Сюрвиль, он прошел вдоль берега Новой Ирландии, увидев несколько небольших островов, которые уже осматривали мсье де Бугенвиль, Картерет и Сюрвиль. Он также открыл три или четыре новых. Полагая, что он находится возле Соломоновых островов, к северу от Вавау он случайно обнаружил остров, который назвал Магрура[222], поскольку не смог получить на нем никакого свежего продовольствия, в чем испытывал нужду.
Ему не представился случай увидеть второй остров к востоку от первого, который мы смогли ясно различить: его невозможно заметить с расстояния более трех-четырех лье, поскольку он очень низменный.
Наконец, Морелль прибыл на Вавау, где встал на якорь в удобной гавани, в которой добыл воду и достаточное количество продовольствия. Подробности его отчета настолько недвусмысленны, что невозможно не узнать в описываемых им островах архипелаг Дружбы, как и принять за кого-то другого Паулахо[223], правителя всех этих островов, который попеременно селится на нескольких из них, однако его основной резиденцией, похоже, является Вавау. Я не буду входить в остальные подробности этой экспедиции, о которой я упомянул лишь для того, чтобы воздать должное штурману Мореллю.
Группу Вавау он назвал островами Майорки, в честь вице-короля Новой Испании, и острова Хаапай — островами Гальвеса, по имени брата министра по делам Ост-Индии. Однако я убежден, что намного предпочтительнее сохранять имена стран, данные их обитателями, которые я использовал на карте мсье Бернизе.
Эта карта была составлена на основе измерений широты и долготы, произведенных мсье Дажеле с точностью, намного превосходящей измерения испанского мореплавателя, который поместил эти острова приблизительно на шесть градусов западнее истинного положения. Эта ошибка, повторяемая из века в век и узаконенная авторитетом географов, породила бы новый архипелаг, существующий лишь на картах.
27 декабря мы были вынуждены лавировать, чтобы приблизиться к острову Вавау, чему несколько препятствовал ветер от вест-норд-веста. Сделав в продолжение ночи десять или двенадцать лье на правом галсе, чтобы увидеть, что находится по другую сторону Вавау, на рассвете я различил остров Магрура Морелля, который по пеленгу находился на весте от меня. Я приблизился к нему и увидел второй остров, весьма плоский и покрытый деревьями: остров Магрура по сравнению с ним казался довольно возвышенным. Вполне вероятно, что оба эти острова обитаемы.
Произведя съемку островов, я приказал взять курс на Вавау, который был виден лишь с топов мачт. Это один из самых больших островов архипелага Дружбы: все остальные, находящиеся к северу и западу от него, не могут сравниться с ним.
В полдень я был возле входа в гавань, где становился на якорь штурман Морелль. Она образована маленькими, но довольно высокими островками, между которыми находятся, узкие, но очень глубокие проходы, создающие для судов укрытие от всех ветров с моря. Эта гавань, которая намного удобнее порта Тонгатапу, подходила как нельзя лучше для того, чтобы провести здесь несколько дней. Однако якорная стоянка находилось в двух кабельтовах от суши, и при таком положении часто необходим баркас, чтобы верповать в сторону моря и отдалиться от берега.
Каждый миг я подвергался искушению отменить решение, принятое мной при отплытии с Маоуны, согласно которому мы не должны были становиться на якорь до Ботанического залива. Однако разум и осторожность обязывали меня оставить это решение в силе.
Тем не менее я желал познакомиться с островитянами. Я лег в дрейф довольно близко к суше, однако ни одна пирога не подошла к фрегатам. Погода была настолько плохой и небо имело столь грозный вид, что я почти не удивился этому. С каждой минутой видимость становилась все хуже, и я сам отошел от острова, держа курс на вест в продолжение ночи, в сторону острова Лате, в виду которого мы были и который в ясную погоду заметен с расстояния двадцати лье.
Название «Лате» содержится в списке островов Дружбы, который приводит капитан Кук, и это же название приписывает этому острову штурман Морелль в своем журнале: он узнал его от островитян Вавау, которые также сообщили ему, что остров обитаем и что возле него можно встать на якорь.
Здесь следует признать, насколько важно для географии сохранять названия стран: если бы мы, подобно старинным мореплавателям и самому Мореллю, ошиблись в определении долготы на семь или восемь градусов, мы могли бы посчитать, встретив этот остров, что находимся на большом расстоянии от архипелага Дружбы. Сходства языка, нравов и нарядов было бы недостаточно, чтобы устранить наши сомнения, поскольку хорошо известно, что все народы Южного моря, хотя их и разделяют огромные пространства, мало отличаются друг от друга. Таким образом, совпадение названия и соответствие вида острова краткому описанию его очертаний и размера служили бы достаточным доказательством тождества места.
