— берите оружие и пополняйте абордажные бригады. Кто знаком с морским делом — записывайтесь в экипажи. Кто соображает в технике и механике — снаряжайте орудия и боеприпасы. Остальные — за станки и печи. Нам понадобится еще немало снаряжения, но впервые за долгие годы вы будете лить пот за себя и свободу своих близких, а не за гребаных угнетателей!!
— Ура-а-а-а!! Ура-а-а-а!!
— Все эти годы янки лили яд вражды. Придумывали всякую чушь, чтобы нас рассорить и легко подчинить. Но когда мы едины — мы непобедимы! История не раз это доказала!
— Да!! — в воздух взмыли ружья и ножи. — Бей гадов! Ура!
— Разделяй и властвуй — вот главное правило американцев. И это правило весьма эффективно. Нельзя победить великана, осыпая его пощечинами. Но если собраться в кулак — даже самому сильному врагу несдобровать!
— Верно! Все правильно говорит!
— Вы так долго сидите взаперти, под гнетом и ужасом, что позабыли, кто есть на самом деле. Нас, русских, бивали частенько — и с этим сложно спорить. Монгол поставил нас на счетчик. Поляк окопался в Кремле. Швед разгромил под Нарвой. Француз спалил Москву, а немец подошел к ней вплотную.
— Что? — люди завертели головами. — Какой немец?
— Не знаю, но он явно лучше соображает.
— Может, немец напал, пока мы тут куковали?
— Черт, тогда надо поскорее возвращаться.
Да, блин! Так увлекся, что забежал вперед паровоза, и ляпнутый анахронизм чуть не испортил всю речь.
— Неважно! — повысил голос. — Нас бивали — так бывало. Но мы всегда собирались — и били в ответ! Да так, что враги срались и ссались даже сотни лет спустя!
— Да-а-а!!!
Так было — и так будет! И этот бой — не исключение! Пришла пора объединиться и отомстить за всю хуйню! Вы со мной⁈
— ДА-А-А-А!!! — в воздух взмыли головные уборы, словно вспугнутая стая ворон. — УРА-А-А-А!!!
— Пришла пора забыть, чьи вы, — поднял ладонь, призывая к спокойствию, что получилось далеко не сразу, потому что затюканный люд почуял скорую расплату и разошелся не на шутку. — Игнатовы, Маринины, Полянские — это все не имеет значения. Пришла пора вспомнить, что вы — русские. А русские, — набрал побольше воздуха и гаркнул, как медведь, — не сдаются!
— УРА-А-А-А!!!
— За Родину!
— УРА-А-А-А!!!
— За семью и друзей!
— УРА-А-А-А!!!
— ЗА ИМПЕРАТОРА!
— УРА-А-А-А!!! УРА-А-А-А!!! УРА-А-А-А!!!
— Работайте, братья! Вставайте к станкам и пулеметам. Пробил наш час — победа или смерть! И да поможет нам Бог!
— Вот это речь, — прошептала Милана, когда я прошел мимо. — Мои трусики можно выжать дважды.
— Угомонись, развратница. И займись делом. Нужно кое-что исправить на одном из крейсеров.
— Что? — удивилась княгиня. — Они полностью готовы.
— Не полностью. Прикажи написать на бортах большими буквами: ВОЗМЕЗДИЕ. И готовьтесь к установке реактора.
— Есть, мой воевода, — рыжая взяла под козырек. — Надеюсь, после разгрома Компании ты овладеешь и мной.
Я вернулся в порт и стал ждать корабля от Марининых. И чем дольше ждал, тем громче раздавался грохот, звон и лязг.
Похоже, вдохновляющая речь так баффнула горожан на праведный труд, что заводы загудели с утроенной силой. Ну и хвала богине. А непроглядный смог скроет наши приготовления от вражеских глаз.
Наконец серо-черную даль молнией прорезал белый треугольный парус. Трофейная канонерка мчала с такой скоростью, что обогнала бы даже современный гидроцикл — а все потому, что на корме сидела Мария и толкала посудину закрученными в спираль тугими струями.
Княжна разогналась так, что на торможение почти не осталось сил, и лодка разбила нос о каменную пристань. Экипаж тут же взялся выгружать длинный бронзовый цилиндр со множеством клапанов, разъемов и датчиков. А девушка, несмотря на смертельную усталость, прыгнула ко мне, крепко обняла и страстно поцеловала.
— Если честно — я до самого этого момента ждала засаду или иную пакость, — выдохнула блондинка. — Никак не могу поверить, что у тебя получилось.
— Форму взяла?
— Что, прости?
— Я ведь не шутил. Сейчас подключим реактор — и сразу же полетим в Оскол.
— Хорошо. На нас серьезно насели — отец еле держится.
Моряки и портовые рабочие затянули «торпеду» на волокуши и оттащили к подъемнику. Наверху уже ждал грузовик с почетным караулом гвардейцев. Увидев их, Мария заметно напряглась — аж мороз разлился по воздуху, но я взял ее за руку и твердо произнес:
— Это — друзья. Теперь мы — заодно.
— Боюсь, с Полянским так просто не выйдет…
— Ничего. У нас есть чем принудить его к миру.
Кортеж въехал на территорию огромного сборочного цеха, занимающего не меньше четверти всего города. Там на стапелях стояла четверка стальных громадин длиною в сотню метров и высотой с трехэтажный дом.
На носах и кормах блестели клепками тяжелые башни со спаренными крупнокалиберными гаубицами, вдоль бортов выступали спонсоны орудиями и пулеметами поменьше, но самое главное — все это могло летать со скоростями и маневренностью, какие и не снились обычным крейсерам.
— А вот и наш, — указал рукой на белую надпись «Возмездие».
— С ума сойти, — выдохнула спутница. — Это сказка. Это — сон…
— Это — награда за смелость и решительность, — подмигнул. — Добро пожаловать домой.
У стапеля нас ждал экипаж лодки, что доставил меня к соседям — чумазые, изможденные, но весьма довольные собой и складывающейся ситуацией.
Вместе с ними по местам разошлись полсотни моряков, техников и офицеров из местных. Поначалу люди, враждовавшие без малого двадцать лет, чувствовали себя весьма неуютно на совместных постах, но очень скоро их сплотила общая работа — и единая цель.
— Реактор подключен! —
