ГЛАВА 41
Накануне Хэллоуина у меня начался мандраж.
— Что-то я нервничаю, — сказала я Мэтью еще утром, в постели.
Он отложил книгу и обнял меня.
— Знаю. Ты нервничала еще до того, как открыла глаза.
В доме уже кипела бурная деятельность. Принтер в кабинете Сары выплевывал одну страницу за другой, телевизор бубнил, работающая на износ сушилка жалобно подвывала. Сара и Эм, судя по аромату, пили далеко не первую чашку кофе, в одной из спален гудел фен.
— Мы проспали дольше всех? — Я попыталась успокоить трепыхающийся желудок.
— Похоже на то, — с улыбкой и тенью беспокойства ответил Мэтью.
Сара внизу жарила яичницу согласно индивидуальным заказам, Эм доставала из духовки противни с кексами, Натаниэль брал готовые изделия и запихивал в рот целиком.
— Где Хэмиш? — спросил Мэтью.
— В кабинете, работает с принтером. — Сара бросила на него долгий взгляд и вернулась к своей сковородке.
Маркус оторвался от скрэбла, прихватил горсть орехов и вышел пройтись с отцом. Запах печеного исторг у него стон неутолимого желания.
— Что, собственно, происходит? — спросила я.
— Хэмиш играет в юриста, — ответила Софи, намазывая кекс маслом. — Готовит бумаги на подпись.
Немного позже он созвал всех в столовую, куда мы явились с кружками и стаканами. Хэмиш, судя по его виду, совсем не спал. На столе рядом с аккуратными стопками печатных страниц лежали палочки черного воска и две печати Рыцарей Лазаря, большая и малая. Сердце у меня ушло в пятки и подскочило к горлу.
— Можно садиться? — Эм налила Хэмишу кружку из свежезаваренного кофейника.
— Спасибо, Эм. — Хэмиш указал мне и Мэтью два стула, которые поместил во главе стола. — Вчера, — начал он, взяв в руки первую стопку, — мы столкнулись с некоторыми практическими вопросами, вытекающими из сложившейся ситуации.
Я снова уставилась на печати.
— Поменьше официоза, Хэмиш, будь так любезен. — Ладонь Мэтью легла мне на спину.
Хэмиш сердито посмотрел на него и стал продолжать:
— В Хэллоуин Диана и Мэтью, как и планировалось, отправятся в прошлое. Все прочие распоряжения, данные Мэтью кому бы то ни было, отменяются. — Этот пункт доставил Хэмишу особое удовольствие. — Мы согласились, что нам всем будет лучше… исчезнуть на некоторое время и продолжить свою прежнюю жизнь. Эта доверенность, Диана, — Хэмиш положил передо мной документ, — дает право мне или другому сенешалю Рыцарей Лазаря действовать от вашего имени.
Доверенность придавала нашему абстрактному путешествию пугающую реальность.
Мэтью достал из кармана авторучку.
Я кое-как накарябала подпись не привыкшим ко мне пером. Мэтью плюхнул на лист черную кляксу и приложил свою личную печать.
— Еще вам нужно подписать два письма, — продолжал Хэмиш. — Одно уведомляет организаторов конференции, что доклад прочесть вы не сможете. Другое, где вы просите об отпуске по состоянию здоровья, подпишет также ваш врач, доктор Маркус Уитмор. Если к апрелю вы не вернетесь, я перешлю его в Йель.
Я подписала то и другое дрожащей рукой, прощаясь с двадцать первым столетием.
Хэмиш, явно собираясь с духом, взялся за край стола.
— Мы не можем знать, когда Диана и Мэтью вернутся к нам. — Он не сказал «вернутся ли», но это витало в воздухе. — Если кто-то из де Клермонов отправляется в долгое путешествие, в мои обязанности входит привести в порядок его дела. Диана, например, не оставила завещания.
— Да мне и завещать нечего… машины, и той нет.
— Это не совсем так, верно, Мэтью?
— Дай-ка мне, — сказал мой муж. Хэмиш вручил ему объемистый документ. — Я составил это, когда последний раз ездил в Оксфорд.
— Еще до Ла Пьера, — вспомнила я.
Мэтью кивнул.
— Это, можно сказать, наш брачный контракт. Согласно ему, к тебе переходит треть моего состояния — даже в том случае, если ты уйдешь от меня.
Он так решил еще до приезда домой, до того, как мы, по вампирским обычаям, заключили союз на всю жизнь.
— Я никогда тебя не оставлю, и твоего состояния мне не надо.
— Ты даже не знаешь, что сюда входит. — Мэтью подвинул контракт ко мне.
Входило туда столько, что глаза разбегались. Ошеломительные денежные суммы, дом в центре Лондона, квартира в Париже, вилла в окрестностях Рима, Олд-Лодж, дом в Иерусалиме, недвижимость в других городах от Венеции до Севильи, самолеты, автомобили…
— У меня есть постоянная работа, и ни в чем этом я не нуждаюсь. — Я отодвинула документ.
— Тем не менее это твое, — ворчливо заметил Мэтью.
Хэмиш, дав мне немного опомниться, взорвал следующую бомбу.
— Итак, вы единственная наследница Мэтью, а после смерти Сары вам отойдет ее дом — при условии, что Эмили сможет в нем жить. Как видите, вам есть чем распорядиться, и мне нужно знать как.
— Не хочу говорить об этом. — Воспоминания о Сату и Жюльет были еще свежи, смерть затаилась где-то совсем близко. Я встала, но Мэтью удержал меня за руку.
— Ты должна, mon coeur. Не надо обременять этим Сару и Маркуса.
Я опять села и задумалась, как мне поступить с баснословным богатством и ветхим фермерским домом.
— Я хочу поделить все поровну между нашими детьми. Это подразумевает всех детей Мэтью, вампирских и биологических — тех, кого он создал сам, и тех, которые могут родиться у него от меня. Им же после Эмили достанется и дом Бишопов.
— Я обо всем позабочусь, — заверил Хэмиш.
Оставшиеся документы лежали в трех конвертах. Два из них были скреплены печатью Мэтью, третий обернут черной с серебром лентой. Черный диск величиной с десертную тарелку, висящий на ней, представлял собой большую печать Рыцарей Лазаря.
— Нам осталось распорядиться делами братства. Отец Мэтью основал орден Рыцарей Лазаря для защиты тех, кто сам себя защитить не может. Мало кто из иных помнит о нас, но мы все еще существуем и продолжим существовать, даже когда Мэтью не будет с нами. Завтра Мэтью официально сложит с себя должность великого магистра и передаст ее своему сыну Маркусу.
Хэмиш отдал Мэтью два конверта с его личной печатью, а третий, с большой, вручил Натаниэлю. Мириам широко раскрыла глаза.
— Как только Маркус примет на себя новые обязанности — что он сделает незамедлительно, — сказал Хэмиш, сурово глядя на Маркуса, — он позвонит Натаниэлю, давшему согласие занять в нашей фирме пост одного из восьми провинциальных магистров. Вскрыв печать на конверте со своим назначением, Натаниэль станет Рыцарем Лазаря.
— Нельзя же принимать в братство все новых и новых демонов! — ужаснулась Мириам. — Как, собственно, Натаниэль будет сражаться?
