Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 103
– Как он, мисс Лэттерли? Боюсь, беспокойную работу я вам подкинул… Прошу простить.
– Пожалуйста, не извиняйтесь, доктор Уэйд, – искренне отвечала она. – Не в моем характере заниматься только легкими больными.
Лицо его смягчилось.
– Я очень благодарен вам за это! Мне хорошо отзывались о вас, и, кажется, не напрасно… Тем не менее вы, должно быть, волнуетесь из-за того, что можете сделать для выздоровления очень немногое, как и любой из нас. – Голос доктора дрогнул; он помрачнел, уставился взглядом в пол. – Я знаком с этой семьей много лет, мисс Лэттерли, с тех пор как вышел в отставку с флотской службы…
– С флотской службы? – Эстер была поражена. Такого она себе не могла даже представить. – Простите… Я не имею права…
Неожиданно доктор улыбнулся, и лицо его, просветлев, совершенно переменилось.
– Двадцать лет назад я служил хирургом на флоте. Некоторые мои пациенты знавали Нельсона[3] и воевали под его началом. – Он встретился с ней взглядом, горящим от воспоминаний, видевшим другой век и другой мир. – Один старый моряк, которому я ампутировал ногу после того, как его прижало к переборке сорвавшейся пушкой, внес свой вклад в победу при Трафальгаре. – Голос доктора звучал вдохновенно. – Не думаю, что у меня есть еще одна знакомая женщина, которой я могу рассказать об этом и она поймет, что я имею в виду. Но вы видели сражения, наблюдали за проявлениями отваги посреди ужаса, знаете, на что способны сильные духом, преодолевающие боль и глядящие в лицо смерти люди. Полагаю, у нас с вами есть нечто общее, о чем окружающие понятия не имеют. Я крайне признателен, что вы ухаживаете за Рисом и находитесь здесь, дабы поддержать Сильвестру в этом страшном испытании.
Доктор Уэйд говорил обиняками, но по его глазам Эстер догадалась, что он подводит ее к следующему факту: Рис может не выздороветь. Собравшись с духом, она пообещала, твердо глядя доктору в глаза:
– Я сделаю все, что смогу.
– Уверен, что сделаете. – Он кивнул. – На этот счет у меня нет никаких сомнений. Так… Я осмотрю его. Наедине. Вы меня, конечно, понимаете. Человек он гордый… молодой… чувствительный. Мне нужно обработать раны, может потребоваться перевязка.
– Конечно. Если я понадоблюсь, позвоните.
– Благодарю, благодарю вас, мисс Лэттерли.
После полудня, оставив Риса отдыхать, Эстер провела немного времени с Сильвестрой в комнате для отдыха. Как и остальной дом, эта зала была переполнена мебелью, но в ней оказалось тепло и удивительно уютно – для тела, если не для глаза.
В доме царила тишина. Слышались лишь потрескивание огня в камине да шум дождя за окном. Ни топота ног прислуги в коридорах, ни шепотов, ни взрывов смеха, как в большинстве домов. Казалось, трагедия наложила на все отпечаток уныния.
Сильвестра спрашивала про Риса, но только чтобы поддержать разговор. В течение дня она дважды посетила его, задержавшись во второй раз на неполные полчаса, которые провела, гадая, что ему сказать, и вспоминая такое счастливое и такое далекое прошлое, когда он был ребенком. Ей хотелось верить, что в их дом вернутся мир и покой. Она не упоминала Лейтона Даффа. И, наверное, правильно. Шок и боль утраты были еще слишком свежи, и, конечно, ей не хотелось напоминать о ней Рису.
Когда в комнате для отдыха наступило молчание, Эстер осмотрелась, подыскивая повод продолжить беседу. Она понимала всю боль одиночества, которую испытывала женщина, сидящая в нескольких футах от нее. Миссис Дафф вежливо улыбалась, но смотрела отстраненно. Эстер не могла угадать, что это – глубокая тоска или привычка сохранять достоинство даже в горе.
Среди групповых фотографий мисс Лэттерли увидела снимок молодой темноглазой женщины с ровными бровями, красивой линией рта и несколько крупным носом. Она сильно походила на Риса, а ее платье, верхняя часть которого попала на снимок, выглядело очень модным, не старше года или двух.
– Какое интересное лицо, – заметила она, надеясь, что не касается еще одной трагедии.
Сильвестра с гордостью улыбнулась.
– Это моя дочь, Амалия.
Эстер поинтересовалась, где она сейчас и как скоро приедет, чтобы поддержать мать. Разве это не важнейшая семейная обязанность?
Миссис Дафф охотно заговорила – снова с оттенком гордости, но и несколько смущенно.
– Она в Индии. Обе мои дочери там. Констанс замужем за армейским капитаном. Три года назад, во время восстания, им пришлось ужасно трудно. Она часто пишет, рассказывает нам о своей жизни. – Сильвестра смотрела не на Эстер, а на пляшущие языки пламени. – Говорит, ничто уже не будет прежним. Ей нравилась такая жизнь, даже когда большинству жен она казалась скучной. Вы знаете, что на период летней жары женщины там переселяются в горы? – Вопрос был риторическим. Она и не ожидала, что Эстер знает про такие вещи. Миссис Дафф забыла, что беседует с армейской медсестрой, или не понимала, что это значит – отдаться такой профессии. Они жили в разных мирах.
– Прежнему доверию нет места. Все изменилось, – продолжила она. – Невообразимое насилие, издевательства, массовые убийства перечеркнули всё… – Покачала головой. – Конечно, вернуться домой они не могут. Остаться – их долг. – Миссис Дафф произнесла это безо всякой горечи и даже без намека на сожаление. Долг и связанные с ним самые жесткие ограничения являлись смыслом жизни и придавали человеку сил.
– Я понимаю, – быстро отозвалась Эстер.
Она действительно понимала. В памяти всплыли офицеры, с которыми ей довелось познакомиться в Крыму, разные люди, умные и не очень, для которых понятие долга было естественным, как тепло, исходящее от огня. И неважно, какой ценой, через какие жертвы, личные или общие, приходилось пройти, через какую боль или даже унижение – они не задумываясь выполняли то, что от них ожидали. Временами она могла накричать на них или даже ударить, выведенная из себя их косностью, склонностью идти на неоправданные и страшные жертвы. Но никогда не переставала восхищаться ими, их благородными, пусть зачастую бесполезными, порывами.
Сильвестра, должно быть, что-то уловила в ее голосе, прочувствовала всю глубину короткой фразы Эстер. Повернув голову, она посмотрела на нее и впервые улыбнулась.
– Амалия тоже в Индии, только ее муж работает в колониальной администрации, а она очень интересуется тамошними народностями. – На ее лице читалась гордость и изумление той жизнью, которую она себе вряд ли представляла. – У нее там есть подруги. Меня иногда тревожит, что она такая непоседливая. Боюсь, что вторгнется туда, где вмешательство человека с Запада нежелательно, и будет думать, что меняет вещи к лучшему, а сама лишь навредит. Я писала ей, подсказывала, но она никогда не прислушивалась к советам. Хьюго – прекрасный молодой человек, но слишком занят своими делами, чтобы, как мне думается уделять Амалии достаточно внимания.
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 103
