Перед отъездом Дэйви мы решили в последний раз сходить куда-нибудь вместе. Отправляясь в кино на фильм «2001», мы закинулись настойкой каннабиса, чтобы как следует улететь. Выйдя из кинотеатра, мы даже разговаривать толком не могли и за ужином молча ели друг напротив друга. Вернувшись к Тео, мы еще сильнее накурились, будто стараясь во что бы то ни стало начисто стереть воспоминания о последних часах вместе. Дэйви смущала атмосфера гедонизма, царившая в квартире Тео, и он держался скованно. По его мнению, меня тоже начала затягивать праздность.
— Не все ли тебе равно, — возразила я, — если ты в любом случае скоро уезжаешь.
— Нет, мне не все равно, — ответил он и попросил меня не забывать о работе.
Я заверила его, что переезд в Бэйсуотер и смена обстановки как раз и станут первым шагом на пути к новой карьере. Мне отлично удавалось сохранять спокойствие и некоторую отрешенность. Я хотела показать ему, что не собираюсь целыми днями рыдать и валяться в депрессии по поводу его отъезда. Сумев справиться с первоначальным шоком, я уже не заботилась о том, как он воспримет мои слова и действия.
Мы занимались сексом и смотрели на свое отражение в зеркалах. Я была настолько не в себе, что мне порой казалось, будто я наблюдаю за незнакомцами в порнофильме. Я видела, как Дэйви раздувает ноздри — точно так же, как во время игры на гитаре. В очередной раз восхитившись его стройным телом, я наслаждалась возможностью наблюдать со стороны, как его член входит в меня. Разглядывая свое отражение, я принимала самые выигрышные позы и старалась изобразить выражение сексуального экстаза, а потом наши с Дэйви взгляды встречались в зеркале. Мы так долго были вместе и столько всего пережили, что сейчас рассудок полностью отключился, предоставив действовать телу. Глубоко внутри меня волной поднималось наслаждение, сознание еле теплилось; я закрыла глаза и двигалась инстинктивно, будто вознесясь над собой. В какой-то момент Дэйви спросил меня, почему я плачу, а я даже не плакала, о чем и сказала ему, но он вдруг стал очень нежным и принялся целовать мне глаза и губы. Потом время будто остановилось и я уже не могла понять, кто из нас отражается в зеркале. Не знаю, кто кончил первым, но это уже не имело значения, потому что я вновь вернулась в собственное тело. Лежа на спине с открытыми глазами, я разглядывала наши отражения, которые казались причудливыми галлюцинациями. Делая Дэйви минет, я заметила, что в зеркале это выглядит странно и неестественно.
Когда все кончилось, мы немного поговорили, и мне показалось, что Дэйви разочарован тем, с каким спокойствием я воспринимаю его отъезд, несмотря на недавние упреки и скандалы. Видимо, он рассчитывал на слезы и причитания, но я их уже израсходовала без остатка. Мне часто не удается заплакать вовремя, слезы начинаются позже, когда рядом уже нет того, кто послужил их причиной. Когда на следующее утро мы с Дэйви нежно обнялись на прощанье, я все еще сохраняла спокойствие. Я знала, что буду по нему скучать, но мне уже удалось справиться с горем. Недели ожидания отъезда превратились в настоящую агонию, и сейчас я даже испытывала своего рода облегчение. Когда Дэйви вернется, нам придется вернуться к истокам и начать с чистого листа, и я буду готова к встрече.
Глава 7
Пару дней спустя Мара пригласила меня в «The Joint», куда часто ходила без Джонни. Она надеялась познакомиться там с продюсерами и другими полезными людьми, которые могли бы продвинуть ее танцевальную карьеру. Я давно не бывала в этом клубе, и перспектива повидаться с кучей классных музыкантов меня очень вдохновила.
Я решила для себя, что будет полезно выйти в люди, к тому же меня до сих пор привлекали знакомства в музыкальной сфере. Поэтому я постаралась принарядиться и выбрала короткое японское кимоно с длинными широкими рукавами, заколов его брошью, а вниз надела крошечные ситцевые шорты. Когда полы кимоно распахивались, получалось очень сексуально.
В общем, мы добрались до «The Joint», но поскольку было воскресенье, я не встретила никого из знакомой мне музыкальной тусовки. Мара оделась очень вызывающе. На ней были обтягивающие шелковые штаны, которые так низко сидели на бедрах, что еле прикрывали лобок. Выше шло голое тело до самых сисек, которые она кое-как впихнула в малюсенький топ-безрукавку из разноцветной тесьмы и пайеток. Она сидела рядом со мной, раскачиваясь под музыку, а ее груди, казалось, жили своей обособленной жизнью, и от них невозможно было скрыться или отвести взгляд.
В этот вечер выступали Jubal Early Blowback, о которых я уже слышала, потому что их приглашали выступить на фестивале в Риме, но они там так и не сыграли из-за отмены концертов в самый последний момент. Пока участники выставляли оборудование на сцене, я обратила внимание на парня с усами. У него было интересное лицо типичного блюзовика. Такие ребята радикально отличаются от привычных поп-артистов. У них вечно немытые волосы, огромные обвислые усы и непонятные шмотки. Jubal как раз и были классическими блюзовиками. Раньше я ни разу не видела, поэтому стала гадать, не тот ли усатый парень, на которого я смотрела, возглавляет группу. Оказалось, что он играет на басу, а их лидер, Джубал Эрли, сидит за ударными. Они начали выступление, и музыка мне понравилась. Усатый басист казался мне очень симпатичным, хотя они все были с усами и симпатичные, кроме разве что самого Джубала Эрли, который выглядел так себе, зато отлично играл на барабанах. Их смешной маленький вокалист Гектор пел хриплым проникновенным голосом, стоя за органом. У него в волосах уже проглядывала седина, но смотрелся он неплохо. Гитарист в пиджаке из змеиной кожи выглядел довольно привлекательно, но басист по имени Макс мне все-таки нравился больше остальных, поэтому я решила глазеть на него весь концерт.
Мы сидели за столиком совсем близко от сцены, так что я уставилась на Макса, не отрывая глаз. Каждый раз, когда он отвлекался от гитары, его взгляд обязательно падал на Мару — ее было сложно не заметить, — а рядом с ней он сразу видел меня, поэтому я ни разу не пожалела о своей компании в тот вечер. Потом Макс начал смущаться и сосредоточился на своем инструменте, но украдкой все же посматривал в нашу сторону и постоянно натыкался на мой заинтересованный взгляд. Когда первая часть выступления закончилась, Макс направился в бар за выпивкой. Я поднялась из-за стола и подошла поболтать к Джилл, девице за стойкой, а по дороге слегка задела басиста, но теперь сделала вид, будто не замечаю его. Он смутился еще больше, видимо решив, что мое внимание ему просто почудилось. Ему стоило быть чуть посмелее и предложить мне выпить, но он так и не решился, поэтому ко второй части шоу я вернулась на свое место и снова стала сверлить его взглядом.
В самый разгар сета за соседний стол уселась компания шумных ребят, в которых я, приглядевшись, узнала музыкантов из Relation — однажды я была на их концерте в «Kingdom». Хотя группа только появилась на лондонской сцене, все были от нее в восторге и прочили ей большое будущее. Участники команды выглядели, прямо скажем, довольно странно, и дело не в экстравагантных шмотках: в лицах читалась некая дикость, и это интриговало. Внешне мне ни один из них не нравился; если бы ребята не играли в Relation, я бы вообще не взглянула в их сторону. Они много пили и вовсю шумели, к ним постоянно подходил кто-нибудь поздороваться. Наконец их вокалист Спайк помахал Джубалу Эрли, и тот помахал в ответ, после чего Спайк выскочил на сцену, чтобы спеть вместе с Jubal Early Blowback. Высокий, нервный и нескладный, он обладал потрясающим надрывным голосом и так круто пел, что я даже забыла про Макса.
