Меня он будто бы совсем не замечал, и невозможно было поверить, что дело тут в беспечности. Он внимательно следил за всем вокруг, был погружен в настоящий момент и с интересом считал, сколько раз ударится о дно реки дерево, застрявшее между камней. То, что на первый взгляд могло показаться беспечностью, на самом деле было непредусмотрительностью. Он с важным видом созерцал время в одной конкретной точке бурного течения, и его нисколько не волновало ни то, куда бежит вода, ни то, откуда она приходит. Он рискованно прошел по самому краю утеса, сел и опустил босую ногу в гущу потока. Когда он коснулся воды, взметнулись брызги, какие бывают, если дотронуться рапирой до вращающегося мельничного круга. Я живо представил, как дрожь пробрала его до самого затылка.
Меня парализовали его присутствие, светлые волосы и сверкание потока. Я надеялся, что спрятался за шумом. Он вдруг коснулся лба ладонью и выпучил глаза, и губы, кажется, слегка зашевелились. Он сам себе рассказывал историю, а потом потер глаза руками, чтобы ее прогнать.
Он встал, подпрыгнул, приземлился на соседнем камне.
На мгновение, пока он был над водой, я почувствовал на себе его взгляд. Но там, на новом островке, он снова занялся своими нехитрыми заботами.
Потом он вдруг оглянулся и спокойно посмотрел на меня – похоже, мое присутствие его ничуть не удивило. Я не был окончательно уверен, на меня он смотрит или на маленькую бухту поблизости, где мертвые ветки деревьев совсем раскисли от воды. Залив надежно укрывали камни и дерево, поваленное бурей. Но если от бурного потока бухте укрыться удалось, то пена и обломки древесины проникали в нее без труда.
По небу проплывали тяжелые тучи с прогалинами солнца и голубизны. Я подошел к утесу.
Перебираясь с одного каменного островка на другой, я подходил к ребенку все ближе. Он нарочно повернулся ко мне спиной. Но я видел, как через плечо его нет-нет да посматривал любопытный глаз.
Я наконец остановился. Дальше я идти не мог. Он стоял впереди и разглядывал собственную ладонь и тень, которую отбрасывают пальцы. Между нами бежала быстрая вода. Вскоре он забросил свою игру, поднялся на ноги и развернулся всем туловищем ко мне. Он что-то крикнул, но слов я не расслышал.
Он несколько секунд стоял, скрестив руки на груди, как будто ждал, что ему ответит эхо.
Потом спустился в воду, медленно и осторожно, чтобы не унесло, и двинулся ко мне. Он шел, в воде по пояс, и разрезал волну.
Вот он поднялся на мою скалу. С него ручьем текла вода, на камне под ногами вырастало черное пятно. Я сел на корточки – тело давно забыло эту позу.
Он тоже сел, стуча зубами от холода.
Немного посидел, не двигаясь и ничего не говоря.
И наконец спросил:
– Ты его видел?
– Кого?
– Того, который шел за мной.
Я не знал, что отвечать. Опустил глаза и посмотрел на крошечную лужицу, которая образовалась под ним и теперь силилась по камню добраться обратно до реки.
Он повторил:
– Того, который шел за мной. С этими своими тетрадками…
Я сказал:
– Это я.
Он щелкнул зубами, улыбнувшись.
– Нет, это не ты.
Он обхватил колени руками, кожа вся покрылась мурашками от холода.
– Тот был больше и с тетрадками.
Солнце скрылось.
Он поднял руку над головой, показывая рост взрослого человека.
– Так ты его видел или нет?
Водяные пауки скользили по луже, которая собиралась у него под ногами.
– Нет, я его не видел.
Дрожа, он посмотрел наверх, будто услышал, как над нами что-то пролетело – птица или самолет. Я тоже поднял глаза к небу. Но он, вероятно, просто искал солнце, а оно так больше и не выходило. Он поднялся.
– Ты идешь?
Я смотрел на золото, которое осталось у меня на руках, хоть небо было темным, грозовым. Моя тень лежала совсем рядом со мной, даже когда я поднялся, чтобы посмотреть, как он осторожно спускается в воду. Когда вода опять дошла ему до живота, он вскрикнул – и обернулся ко мне.
– Ну же, пошли!
И через несколько секунд еще раз:
– Пошли!
Я увидел, как они вдвоем уходят прочь.
Кто-то отделился от меня, чтобы присоединиться к нему. Кто-то, кого я провожал сюда, сам того не зная.
Он был похож на меня. Мне было странно, что я почти не почувствовал боли. Лишь едва заметный укол в боку в тот миг, когда он отделился.
С неба упали первые капли дождя.
Они вдвоем стали подниматься вверх по течению реки. Сначала прыгали по камням, которые возникали прямо у них под ногами. Потом пошли вдоль берега – там, где помельче и где вода спокойная и исчерченная штрихами дождя. В этом месте река доходила им до коленей.
Я все еще их видел. Они остановились, чтобы набрать плоских камешков. А потом двинулись дальше, с каждым шагом становясь все меньше и меньше. В боку снова закололо. Как бы мне хотелось, чтобы они решили попускать блинчики по воде или искупаться под дождем… Как бы мне хотелось, чтобы они задержались еще хоть ненадолго! Я бы все за это отдал.
Чуть-чуть бы помедлили…
Но они уже ушли.
Я спускался вниз по реке.
Дождь прекратился.
Когда настала ночь, мне показалось, что вдалеке грохочет водопад, там, позади, где зарождается поток. Я слышал барабанный бой, и он манил меня. Я положил свои размокшие тетради сушиться у раскаленных углей и тоже свернулся калачиком у самого костра.
Они, наверное, карабкались вдвоем по водопаду, как тогда, в моем недавнем сне. Поднимались обратно в Нетландию, оглушенные ледяным потоком.
Лишь красота нам дарит утешение. Поэтому я лег на воду и позволил реке, летящей с гор, нести меня назад.
Я возвращался домой.
Ее обрели.Что обрели?Вечность!
Артюр Рембо (перевод М. Кудинова)
